Когда-то я написала стихи:

Мой отец, Илья Павлович Румарчук, погиб на фронте под Орлом.

После окончания войны наша поредевшая семья навсегда простилась с Уфой. Ехали мы целый месяц, в нашем распоряжении был целый вагон (мечта детства о доме на колесах), ехали со всем домашним скарбом, включая елочные игрушки. И с полуовчаркой Майкой, которая тоже была членом нашей семьи.

Наш путь лежал в Москву. Закончилась одна жизнь — начиналась другая.

А в литературу мой путь начался с 8-го класса, когда я, подмосковная школьница, поехала на электричке в Москву, чтобы поступить в литературную студию Дома пионеров.

Как сейчас помню: переулок Стопани, старинный особняк, скульптура пионера, трубящего в горн. И на самом верхнем этаже — небольшая комната: шкафы с книгами вдоль стен, длинный стол посередине и группа мальчиков и девочек, смотревших на меня с доброжелательным любопытством. А во главе стола — руководитель студии, Вера Ивановна Кудряшова, пожилая, с гладко зачесанными волосами, в блузке с жабо, заколотым тяжелой старинной брошью. Как я потом узнала, Вера Ивановна была заслуженной учительницей и вела эту студию со дня ее основания. А организована она была Надеждой Константиновной Крупской для литературно одаренных детей.

Так написала я чуть позже о моем любимом Доме пионеров. Не могу не упомянуть и другую женщину — поэтессу Ольгу Ивановну Высотскую, постоянного консультанта нашей литературной студии. Низко кланяюсь им обеим. Забегая вперед, скажу, что годы спустя я приняла из рук Веры Ивановны эту эстафету. Тогда уже мы располагались на Ленинских горах, и Дом пионеров по праву назывался Дворцом пионеров.

Что было дальше? Литературный институт им. Горького. Одновременно со мной учились Евгений Евтушенко, Владимир Соколов, Белла Ахмадулина, Роберт Рождественский, Фазиль Искандер, Юрий Казаков, Михаил Рощин, Анатолий Приставкин… Поистине это был золотой век Литературного института.

Мои стихи публиковались в журналах «Юность», «Новый мир», «Молодая гвардия»… К прозе я перешла позднее. Стали выходить книги стихов и прозы: «Осеннее купанье», «Я родилась в холодном месяце», «Дом в Хабаровске», «Третье око», «Воздушные шары моей юности» и другие.

География моих поездок по стране весьма обширна: от Северодвинска (район Полярного круга) до Ташкента, от Брянска до Барнаула, от Бреста до Владивостока…

Но… (помните шагреневую кожу?) сужается объем времени, отпущенного человеку, сужаются территориальные границы.

Остаются книги, которые, как и рукописи, по меткому замечанию Булгакова, не горят.