же племянник Сайруса – а как можно Сайрусу в чем-то отказать?

– Я поговорю с мужем, когда он проснется.

– Замечательно! Просто замечательно! Превосходно, миссис Маклеллан!

Гейл нажала кнопку отбоя и пошла в спальню. Роберт, оказывается, уже не спит – сидит на краю кровати и смотрит в окно. В окно? Или на стену?

Остановилась и зачем-то тихонько постучала в дверь за спиной.

Роберт повернул голову. Ясный, осмысленный взгляд.

– Задремал, понимаешь, – улыбнулся он.

Немного уставший вид, а может, так только кажется из-за особенно заметной здесь, у моря, городской бледности.

– Ты же и собирался поспать?

– Грешно спать в такую погоду.

– Звонил этот репортер, помнишь? Фред… ой, какой еще Фред! Сид. Племянник Сайруса.

– Я не хочу давать никаких интервью, дорогая.

– Нет-нет, никаких интервью. Совершенно анонимно. Только о лекарстве.

– А зачем?

– Порадовать людей хорошей новостью. Я даже думаю попросить его создать сайт, куда люди могли бы переводить деньги для этих замечательных ребят, ученых. Мы же должны хоть как-то их отблагодарить.

– Не знаю, не знаю… – Роберт потянулся так, что кровать скрипнула.

– Этот Сид буквально, как моя тетя говорила, из штанов выпрыгивает. Ты бы его только послушал! Будто впервые в жизни в лотерею выиграл. И не забудь, это же племянник Сайруса. Разве можно отказать Сайрусу хоть в чем-то? Он попросил разрешения прийти завтра с утра, я обещала поговорить с тобой и отзвонить.

– Это так важно для тебя?

Этот простой вопрос поставил ее в тупик. Важно ли?

– Думаю, да.

Роберт ласково погладил ее по руке:

– Ну раз так…

Гейл просияла.

– Тогда я испеку маффины, хоть чем-то надо угостить.

Роберт притворно нахмурился.

– А вот насчет маффинов – моя полная и безоговорочная поддержка.

На следующее утро Гейл все время поглядывала в окно. К дому подъехала “тойота”-кабриолет – вид такой, будто только что с автомобильной свалки.

Она поспешила к двери. Тонкий как былинка паренек с козлиной бородкой и тщательно постриженными, словно татуированными, бакенбардами. Полная противоположность своему дяде.

Он улыбнулся до того обаятельной улыбкой, что Гейл тут же растаяла. Вот за такого паренька она выдала бы дочь без малейших раздумий. Он тут же осыпал ее комплиментами – ах, какой у вас уютный дом, ах, какой роскошный сад, – причем ни одна похвала не выглядела натужной, они лились как из рога изобилия.

Гейл сварила кофе и поставила блюдо с черничными маффинами. Все трое в кухне пили кофе и разговаривали – вернее, Сид брал интервью: задавал вопросы, а они отвечали. Впрочем, отвечала главным образом Гейл, а Роберт сидел за кухонным столом и время от времени вставлял довольно уклончивые фразы – уклончивые, но вежливые и адекватные, хотя видно было, что вся эта беседа ему в тягость. Гейл распирало от гордости – еще месяц назад о таком и мечтать было нельзя.

Она завернула оставшиеся три маффина и вручила Сиду.

– Нет-нет, спасибо! – Он с притворным ужасом похлопал себя по отсутствующему животу. – И так уже наел на пару лишних тренировок.

Либо кокетство, либо чрезмерная фиксация на собственном весе – парень и так худой как велосипед, ни о каком животе и речи нет. Как можно быть таким тощим? Может быть, щитовидка?

Гейл сняла куртку с крючка:

– Я вас провожу до машины. Мне тоже пора пройтись.

– Само собой, само собой…

Они спустились в сад и пошли по выложенной каменной плиткой дорожке.

– Какой у вас замечательный летний дом, – как минимум в пятый раз повторил Сид. – И вы наверняка знаете какой-то секрет, иначе как бы вам удалось выбрать такое правильное время, чтобы приехать? Погода чудесная.

– Повезло, – улыбнулась Гейл.

– Это очень важно – перемена мест. Я устал говорить дяде Сайрусу: передай “Миссури” кому-нибудь еще, хотя бы на время. Ты же всю жизнь мечтаешь съездить в Европу! У тебя даже стены в ресторане обклеены европейскими городами – Париж, Рим, Стокгольм… А он отвечает: никакой дурак не покинет рай по доброй воле. Адам и Ева попробовали – и что из этого вышло?

– Типичный Сайрус, – засмеялась Гейл.

Сид сел в машину и пристегнул ремень.

– Дорогу найдете? Первый поворот налево – тупик.

– Спасибо. Конечно, найду.

– Желаю успеха. Сайрус говорил, что дела у вас идут хорошо.

– Стараюсь. – Он подвигал согнутыми в локтях руками и сделал несколько тяжелых вдохов, как бегун перед финишем. – Маффины изумительные. Вы настоящий кулинар, Гейл. Спасибо.

– Ну что вы… не за что. Такая ерунда.

– Как только смонтирую что-то удобоваримое, обязательно позвоню.

Гейл проводила глазами “тойоту”, стряхнула задумчивость и пошла к океану. Теперь она может позволить себе долгие, радостные прогулки, не думая каждую секунду: а как там Роберт?

* * *

И вы помните даты?

Знаменательные – да, конечно.

Ну, положим, день свадьбы он не помнил никогда.

Это голос Гейл.

Смех.

Они сидели в кухне и слушали радио – репортаж Сида. Роберт не поднимал глаз, и Гейл не могла определить, доволен он или нет.

Сид:

Какие-то побочные эффекты?

Теперь отвечает Роберт, очень тихо:

Устаю… но с другой-то стороны, я ведь уже и не молод.

Он такой же, каким был всегда, вставляет Гейл, коротко и музыкально рассмеявшись. Мы и в самом деле не молоды, я тоже устаю.

Такой же, как всегда, – вы уверены?

К нему вернулась жизнь. Более того, к нам вернулась жизнь.

Последние слова прозвучали слишком уж высокопарно. Гейл поморщилась.

Интервью закончилось. После короткой паузы зазвучала музыка, какая-то сентиментальная поп-баллада. Гейл выключила радио. Наступила тишина, почему-то показавшаяся ей пугающей. Мимолетное чувство стыда – она никогда в жизни не говорила так выспренно.

– Кофе?

– С величайшим удовольствием.

Гейл включила старенькую капельную кофеварку. Прозрачный кофейник был мутный от накипи. Она много раз пыталась ее убрать, мыла и с содой, и с покупными таблетками, после чего серый осадок на стенках и особенно на дне уменьшался, но ненадолго. А выкинуть не решалась – кофе был замечательный. Хотя дело, конечно, не в кофейнике. Колодезная вода, солоноватый воздух – наверняка есть тысяча причин, почему кофе в деревне получается вкуснее. В городе у них эспрессо-машина, кофе всегда свежемолотый – тоже неплохо, но с дачным не сравнить.

Покосилась на Роберта. Он так и не сказал ни слова про интервью, а у нее осталось неприятное чувство – зачем она все время вылезала вперед? Даже перебивала Роберта, будто боялась, что он ляпнет что-то не то. Но что сделано, то сделано.

– Хочешь что-нибудь к кофе? У нас есть французские круассаны.

– Нет, спасибо. Хорошо и так.

“Французские круассаны”… Уж наверняка никакие не