Мой вопрос потонул в протяжном «Ах!», прокатившемся в толпе.

— Гляди, гляди! — вскочил на ноги Юджин. — Началось!

В темном ночном небе разорвались первые залпы салюта. Толпа вновь восторженно ахнула, когда сияющий огненный «цветок» возник прямо над ней.

Затем в воздухе зависли желтые и синие «цветы». Они были словно живыми! Зарождались, росли и крепли, сияли пару секунд и умирали, сгорая дотла.

— Красиво, правда? — выдохнул Юджин, стоя совсем близко у меня за спиной.

— Да… — тихонько пролепетала я, глядя в небо. — Очень.

Парень вдруг глубоко вздохнул и уткнулся носом в мою шею. Я тут же дернулась, словно от удара током и затараторила.

— Юджин, я пойду! Офелия будет переживать, если я задержусь надолго!

Выпалив все, что хотела на одном дыхании, я бросилась бежать сломя голову.

Где-то там за моей спиной все еще стоял Юджин, все еще грохотал салют, раздавались восхищенные охи-ахи толпы, а я летела вперед, не разбирая дороги.

Добравшись до таверны, я прислонилась к стене, чтобы отдышаться.

На улицах стало просторнее, большая часть горожан собралась сейчас на главной площади. Я воровато оглянулась, чтобы удостовериться, что Ромео-Юджин все-таки не бросился вслед за мной.

— Крыса?! — негромко взвизгнула я, подскочив на месте.

На садовой, слабоосвещенной дорожке заднего двора дома Роджи и впрямь сидела крупная крыса с облезлым длинным хвостом.

— Пошла вон! — шикнула я, топнув ногой.

Крыса повела мордой в мою сторону и, лениво перебирая лапками, скрылась в зарослях розмарина у забора.

Передернувшись, я вошла в дом и тут же поднялась на второй этаж. На цыпочках прокралась к двери комнаты Ияри, аккуратно приоткрыла дверь.

Офелии внутри не было, а сама девочка мерно сопела в своей кровати. Вид у нее был значительно здоровее, чем прежде.

Уняв непонятно откуда взявшуюся тревогу, я прошла внутрь и подошла поближе к кроватке. На этот раз я знала, что делать.

И вновь, едва я легонько коснулась волос Ияри, по ним тут же заскользили зеленые блики.

— Поправляйся скорее, — гладила я девочку по голове, чувствуя, как мои ноги слабеют с каждым прикосновением. — Как только ты поправишься…

Но договорить я не успела. Дверь позади меня скрипнула старыми несмазанными петлями.

— Так-так-так, — протянул неприятный, сухой голос.

Я с замиранием сердца развернулась лицом к говорящему и обмерла.

Передо мной, словно секунду назад из-под земли вырос, стоял Эргон Гуно. Его некрасивое лицо горело ликованием, а узкая грудь часто-часто вздымалась в предвкушении.

Он вновь усмехнулся и медленно, слово за словом проговорил.

— Надо же, какой у вас чрезвычайно редкий дар, госпожа Пришлая.

— Надо же, — снова повторил мужчина, — невероятно редкая способность!

— О чем вы, господин Гуно? — дрожащим голосом выговорила я.

Разумеется, я понимала, что этот мерзкий тип видел, как я исцеляю Ияри. Но просто так признать свою вину и сдаться я не собиралась. Мужчина улыбнулся, словно знал, о чем я думаю, и двинулся на меня.

— Увиливать бесполезно! Мы оба знаем, кто ты. Именем Правителя Алериса Второго, — звучно начал чеканить он, встав в театральную позу, — обвиняю тебя, Елизавета Пришлая, в нарушении пункта 78 книги «Прав и Свобод граждан Федеративного людского государства!»

Мой рот от ужаса приоткрылся, а архивариус добавил с явным желанием напугать меня еще больше.

— Окажешь сопротивление, и я буду вынужден тебя убить.

Решение в моей голове созрело в долю секунды. Я рванула к окну и попыталась отворить его, но Эргон Гуно оказался на редкость проворным. Он бросился вслед за мной и, ухватив за волосы, зашипел, заставив меня осесть на пол, корчась от боли.

— Не смей, мелкая дрянь! От меня не сбежишь!

— Отпустите меня… — сдавленно хрипела я, пытаясь разжать его тонкие пальцы, но они сомкнулись на жгуте из моих волос мертвой хваткой. — Прошу вас! Я ничего не сделала!

— Ни за какие блага мира я тебя теперь не отпущу, — заговорил он, нарочно касаясь сухими губами моего уха. — Но не беспокойся. Прежде чем сдохнуть, ты послужишь великой цели.

— Послужу чему? Ай, — вскрикнула я, а мужчина хрипло засмеялся и поволок меня из комнаты.

Я же едва успевала перебирать ногами, чтобы снова не оказаться на полу. Сил после магического исцеления девочки у меня осталось немного, а от страха и отвращения скручивало желудок и тошнило.

— Что случилось? — раздался сонный голосок Ияри.

Девочка проснулась и теперь сидела в постели и с абсолютным непониманием глядела на все происходящее своими огромными синими глазищами.

— Мама! — закричала вдруг она. — Мама, сюда, скорее!

Ияри попыталась встать с постели, но слабость в теле вынудила ее вновь рухнуть на ворох пуховых одеял. И все, что она смогла это лишь снова слабенько закричать, зовя мать. Гуно же тем временем скривился от недовольства и еще сильнее стиснул пучок моих волос.

Я стонала и извивалась, но мужчина все же был на порядок сильнее меня, а попытаться вырваться — попросту означало оставить в птичьих лапах архивариуса свой скальп. Ну или его часть.

Гуно выволок меня за дверь, протащил по коридору, и я уже со страхом подумала, что архивариус сейчас спустит меня с лестницы. И не сомневаюсь, он бы это сделал! Если бы только громогласный возглас Нолана Роджи не заставил его остановиться.

— Что это вы делаете посреди ночи в моем доме, господин Гуно?

За ним в одном ночном платье, прижав руки к груди и нервно теребя кружевные рюши, стояла Офелия.

— Сохраняйте спокойствие, — прищурился господин Гуно. — Здесь вершатся дела государственной важности! Гражданских я попрошу не вмешиваться.

Нолан нахмурился и принялся медленно закатывать рукава рубахи.

Я видела как острый кадык архивариуса скаканул вверх-вниз, и, несмотря на боль, усмехнулась: «Я бы тоже занервничала, если бы господин Роджи так холодно смотрел на меня!»

— Отпусти девочку, — настоятельно проговорил мужчина. — В чем ее вина?

Гуно захохотал и, острастки ради, что было силы дернул меня вниз, чуть не вырвав при этом знатный пучок волос вместе с корнями. Я вскрикнула и захлюпала носом. Слезы полились сами собой.

— Эта девка маг! — с отвращением выплюнул архивариус. — Думаю, этого более чем достаточно для вынесения смертного приговора.

Офелия охнула и, с неподдельным ужасом глядя на меня, подалась назад. Нолан Роджи же остался недвижим. Лишь кустистые брови мужчины сошлись на широкой переносице.