* * *

Агата сидела у окна и безучастно смотрела прямо перед собой. Вот уже не первый день ее мысли ходили по одному и тому же замкнутому кругу, из которого девушка не видела выхода. Мало того что вражеские агенты вынуждают ее участвовать в диверсии против родной страны, так еще и сбежать от них не представлялось возможным – ну куда идти беглой преступнице? Несмотря на то что никто не наставлял на нее дуло револьвера, Агата прекрасно понимала, что стоит ей отказаться от предложенного сотрудничества – и она подпишет себе смертный приговор.

Девушка поняла, что шеф не рассказала агентам правду, когда увидела, что их отношение к ней никак не изменилось. Они, конечно, заметили, что Агата замкнулась после разговора с шефом, но никто, ни Сегрин, ни разговорчивый Милорд, ни даже Кирби, не стал ни о чем ее расспрашивать.

Какова бы ни была причина, Агата только радовалась, что никто не задает ей лишних вопросов. Кстати, джентльмены Арамантиды, воспитанные в уверенности, что настроение дамы – это одна из их первостепенных забот, уже сто раз спросили бы у нее, все ли с ней в порядке, и методично выпытывали бы подробности, тем самым лишь сильнее портя ей настроение. Конечно, забота и беспокойство – это приятно, но иногда просто хочется побыть одной.

Впрочем, одинокой Агата себя не чувствовала. Тот же Кирби то и дело предлагал ей то сладкий чай, то свежую газету, то криво сложенный горячий бутерброд.

Забота Кирби была несколько неумелой, но очень трогательной и заставляла Агату невольно улыбаться.

А юноша тем временем снова приносил тарелку с ломтем свежего хлеба, намазанным маслом и вареньем, и уверял в чудодейственном влиянии еды на настроение… Или мимолетно поглаживал по волосам, попутно слегка пожимая руку… И Агата опять невольно ловила себя на мысли, что ей приятно подобное внимание.

Кто бы мог подумать, что эти невоспитанные грубияны тоже способны на проявление чувств к даме! Конечно, делают они это совершенно не так, как джентльмены Арамантиды. Например, не имеют никакого понятия о том, что нельзя первым проявлять инициативу, навязывать свое общество и уж тем более прикасаться к даме, пока та не разрешит. Но вряд ли их можно в этом винить, ведь в отличие от джентльменов Арамантиды они не получили правильного воспитания в правильном обществе…

Собственно, винить Агата никого и не собиралась; как ни странно, но ей нравилась эта неожиданная смена ролей, нравилось, что это не она, а ее стараются очаровать и обаять. Девушка уже и не пыталась анализировать свои чувства, позволив этой новой, незнакомой игре затянуть себя. И то, что не она диктовала правила, ее почему-то совершенно не беспокоило.

– Пойдем, – как-то вечером позвал ее Кирби, когда они остались в штаб-квартире одни.

– Куда?

– Сюрприз. Пойдем, – настойчиво повторил Кирби и не церемонясь схватил девушку за руку и потянул за собой.

– Я не хочу, – категорично заявила Агата.

– Тебе надо развеяться, – так же категорично ответил Кирби. – По себе знаю, разговор с шефом может надолго выбить из колеи. И лучший способ прийти в себя – это немного развлечься. Тебе станет лучше, вот увидишь!

Агата не хотела никуда идти, но у нее не было сил спорить, и она позволила-таки Кирби вытащить ее на улицу.

И ахнула. Огромное колесо обозрения ожило и сейчас перемигивалось разноцветными огнями. В сгустившихся сумерках ржавчины видно не было, а свет огней отражался в укрывшем парк свежевыпавшем снеге. Зрелище было нереальным, просто сказочным.

– Прокатимся? – предложил Кирби, и у Агаты от волнения заколотилось сердце.

– А оно не сломается? – все-таки с сомнением спросила девушка; она прекрасно помнила удручающий вид аттракциона при свете дня.

– Нет, – уверенным тоном ответил Кирби и, взяв Агату за руку, помог ей запрыгнуть в одну из медленно вращающихся кабинок и сам уселся напротив.

– А как же конспирация? – указала девушка на разноцветные огни. – Заработавшее колесо обозрения в давно заброшенном парке аттракционов наверняка вызовет массу вопросов!

– Или укрепит версию о том, что в парке Ржавых Каруселей разгулялись привидения, – усмехнулся Кирби с таким заговорщическим видом, что Агата невольно прыснула со смеху. Да уж, ее коллеги из того же «Столичного экспресса» наверняка расстараются и сочинят на основе этого события те еще небылицы!

Агата отмахнулась от плохих мыслей. В конце концов, если самих агентов не беспокоит вероятность их раскрытия из-за этой выходки, то с чего беспокоиться ей?

Кабинка медленно поднималась, и перед Агатой постепенно разворачивалась впечатляющая панорама ночного Сириона – подсвеченные огнями шпиль Облачной ратуши и купол здания Министерства полетов, лента замерзшей реки и перекинутый через нее мост Свиданий, трубы Дымных кварталов и просторное поле авиодрома. Была видна даже линия океана на самом горизонте. От всего этого захватывало дух, и Агата на время забыла о своих проблемах и страхах.

Завороженная красивой картиной, Агата чуть не пропустила момент, когда Кирби сел рядом с ней и обнял за плечи. Она не возражала; каким-то образом его объятия только добавили очарования этому моменту.

– Дашь мне пощечину, если я тебя поцелую, или ты все же не настолько вжилась в роль неприступной дамы из Арамантиды? – вдруг спросил юноша.

Агата застыла от неожиданности.

– Настолько, – все-таки прошептала она, но Кирби, похоже, не услышал ее ответа. Или предпочел не услышать. Он наклонился и поцеловал ее – и это почему-то показалось самой правильной вещью, естественным продолжением чудесного момента. И снова у Агаты не возникло даже и мысли о том, как это странно, что джентльмен поцеловал ее первым, а не наоборот. Собственно, уверенность, с которой он это сделал, превратила поцелуй в нечто особенное и волшебное; Агате и раньше случалось целоваться с юношами, но весь прежний опыт просто мерк по сравнению с этим.

Колесо обозрения медленно, неторопливо завершало оборот, кабина, достигнув вершины, плавно опускалась, скрывая виды Сириона, но это уже не имело никакого значения, так как все внимание Агаты сейчас полностью поглотил Кирби.

Они не сказали друг другу ни слова, словно боясь разрушить этот волшебный момент. Кирби молча подал Агате руку, помогая выбраться из кабины, а затем подхватил на руки и понес обратно в здание заброшенной кондитерской. Легко поднявшись с девушкой на руках на второй этаж, он поставил Агату на ноги и внимательно на нее взглянул. И хотя вслух не было сказано ни слова, Кирби получил ответ на свой вопрос…

«Неужели эти глаза казались мне когда-то холодными?» – думала Агата, утопая в светло-голубых глазах юноши; сейчас в них горел такой огонь, от которого, казалось, запросто мог заняться камин.

Пожалуй, это была последняя связная мысль девушки, потому что в этот момент Кирби мягко увлек ее за собой в спальню, и дверь комнаты тихо стукнула за их спинами, отгораживая от всего остального мира.