бы самой дорогой ценой.

От притворного благодушия Амарова не осталось и следа.

– Давай по пунктам, – сказал Хамсай. – С чего ты взял, что мои люди напали на тебя? Из-за Татарина?

– Твой гаденыш.

– За день до покушения на тебя он позвонил в «Мотыль». Сказал, что выезжает от своих мартышек. Больше его никто не видел. Его похитили.

– И труп подбросили?

– Да. Менты напели, что подстрелили его из другого оружия. У оборонявшихся такого оружия не было.

– Это не довод. У моих людей много чего есть.

– Зачем мне на тебя нападать, когда все утрясли еще у Гопмана.

– Ты не очень радовался примирению. Все вы хотите большего, когда мудрые люди предпочитают довольствоваться меньшим, чтобы не потерять все.

– У нас был уговор. Я не собирался его нарушать.

– Тогда чьих рук это противное Аллаху дело?

– А от кого у нас тут в городе вся муть?

– От кого?

– От Бандеры.

– У тебя есть доказательства?

– Одного из его людей видели крутящимся около Татарина.

– Бандера.

– Во-во. Пускай твои люди его голову несут тебе на блюде.

– Что нам с тобой делать?

– Возвращаемся на исходные позиции. На старые договоренности.

– Ладно, – кивнул Амаров. – Считай, что погорячились.

– Погорячились.

– Пей, Хамсай. Переживет твой гастрит. – Амаров поднял рюмку.

Хамсай последовал его примеру…

* * *

Влад с командой возвратились на «дачу». Алтаец, видно, получил от Сталлоне вполне благоприятный отчет о его работе.

– Школа оперативная в тебе чувствуется, – сказал Алтаец. К разговору опять прилагался шоколадный ликер, к которому глава боевиков испытывал особое пристрастие.

– Есть немного. Не только в горах воевал, – сказал Влад.

– На семьдесят процентов моих людей я положиться не могу, – разоткровенничался Алтаец. – Мне хотелось бы, чтобы ты вошел в число оставшихся тридцати.

– Я всегда выполняю обязательства.

– Хотелось бы верить. Ладно, отдыхай. Впереди горячие дела.

На следующий день Владу удалось вырваться из логова в город. Он боялся, что за ним присматривают. Полдня шатался по всем злачным местам. Наблюдения за собой не заметил. Решив, что все чисто, по телефону назначил встречу.

На встречу прибыл Медведь. Как и в прошлый раз, Влад нырнул к нему в машину.

Влад рассказал о последних событиях.

– Значит, скинули партию на четыре миллиона долларов, – посуровел Денисов. – Кстати, в Москве пока движения «елочки» не заметно. О новой партии ничего не слышно.

– И не услышите.

– Почему?

– Там была не «елочка», а полуфабрикат… Скорее всего, «елочка» отправилась завоевывать мир.

– С чего взял?

– Самое главное – я узнал получателя.

– Кто?

– Полгода назад мы работали про проекту «Экспансия».

– Локальная нейтрализация давления со стороны спецслужб Запада. Проект не завершен до сих пор.

– Помнишь, фигурант такой был – атташе по культуре посольства США, он же сотрудник московской резидентуры ЦРУ Эндрю Маккерфи.

– И?..

– Получатель – он.

– Ты не ошибся?

– Я узнал его.

– И он сам приехал за товаром, – с сомнением произнес Медведь.

– Значит, имел свой резон.

– Думаешь, решил детишкам на молочишко заработать? Занялся наркоторговлей?

– Тебя это удивляет?

– Нет. Маккерфи! – Денисов улыбнулся. – Вот ведь сучий потрох. Встретимся. Счет к нему длинный.

– Жиган забрал только часть товара. Большая часть осталась на складе в Мытищах. В опечатанном контейнере в бункере для ядовитых веществ.

– Туда Жиган имеет допуск? – спросил Денисов.

– Только он и имеет, – подтвердил Влад.

– Отлично.

– Когда туго с деньгами у «Пирамиды» станет, можете наведаться за «елочкой».

– Мысль дельная, – улыбнулся Денисов. – Значит, оставил про запас. Интересно, зачем?

– Может, другому покупателю предназначена. А может быть, и этому…

– Зацепили американца на крючок?

– Пробная сделка, – предположил Влад. – Кстати, я присобачил к пакету с товаром «метку».

– Ну ты даешь!

«Метка» – радиоактивный изотоп. Его излучение слишком слабо, чтобы причинить людям вред, но вполне достаточно, чтобы датчики засекли его на расстоянии нескольких метров.

– На складе в Мытищах больше изотопов нет. Там хранятся только дорогие химвещества, – продолжил Русич. – Если умело организовать наблюдение, можете узнать, когда товар начнет движение.

– Попробуем присмотреть за ним.

– И еще один момент. Откуда в сейфе у Бандеры взялась «елочка»?

– Привезли откуда-то.

– Точно. Наверное, прямо с конвейера. Знаешь, в чем она хранится?

– В чем?

– В контейнере для перевозки особо опасных химвеществ! – торжествующе произнес Влад. – Со штампом Министерства обороны СССР. Я такие видел, когда еще химиком работал.

– Зацепка, – щелкнул пальцами Денисов. – Вот она!

– Вряд ли они стали бы покупать эти контейнеры. Видимо, они достались им вместе с хозяйством.

– Мы проверяли все промышленные объекты в окрестностях Болотникова. Ни один не подходит для производства «елочки». «Почтовых ящиков» там не было.

– А может, были? Надо копнуть поглубже.

– Копнем.

* * *

Утром к покосившимся заброшенным строениям на окраине Болотникова подъехали два грузовика. С добрым русским матом и шуточками-прибауточками с десяток рабочих принялись за дело.

Хозяин ТОО «Рикардо» из Семиозерска, испросив высочайшего разрешения Бандеры и потом без труда получив все необходимые подписи у местных властей, взял в аренду участок земли, на котором некогда располагалась ныне заброшенная фабрика по производству валенок. Побуждения бизнесмена были самые благие. Он решил открыть линию по переработке молока. Место подходило как нельзя лучше. Вокруг расположена тьма сельхозпредприятий, которые не знают, куда девать продукцию. Рядом – миллионный город, нуждающийся в добротных молочных продуктах. В самом же Болотникове – безработица, дармовая рабочая сила и никакого рэкета, лишних поборов, знай плати долю Бандере и будь спокоен.

– Шевелись, мужики. Налегай, – сипло погонял мордатый пожилой прораб, давно сорвавший и пропивший свой голос.

Рабочие споро принялись за дело. Распорядок устоявшийся – два часа пашешь, час перекур. Вечером – «беленькая». Старая добрая доза – бутылка на троих. Как же не выпить рабочему человеку после ударной работы?

Через день с фабрики вывезли пару тонн мусора, и она стала приобретать более-менее приличный вид.

– На хрен тут вычищать, – сказал прораб красномордому рабочему. – Смести здесь все бульдозером к такой-то матери и новое построить.

– А, Степаныч, хозяевам виднее. Они деньги платят.

– Правда, стены крепкие, на века построены.

– Я бы тут отель сделал. Международный, – хихикнул долговязый работяга, лениво сгребающий кирпичную крошку лопатой.

– «Континенталь», – хмыкнул красномордый. – А смотреть иностранцу в нашей дыре что?

– Ну не знаю. Русская водка, черный хлеб, селедка, – не успокаивался долговязый, привыкший молоть языком без удержу. – Казино построим. Девок на гумне можно поиметь. Небось в Америках такого не сыщешь.

– Тьфу, трепло, – раздосадованно просипел прораб. – Давай вкалывай!

– А действительно, на что в нашей дыре смотреть? Жопа она и есть жопа, – долговязый взял лопату и нехотя направился в самый замусоренный угол. Принялся разгребать его.

Он бросал лопату за лопатой на носилки мусор.

– Ты заснешь, Ванька, – прикрикнул красномордый. – Быстрее.

– А если надорвусь? Эх. – Он поддел лопатой кусок битума. – Ух, етить, – воскликнул, отскакивая.

Лопата наткнулась на что-то мягкое.

– Там чего? – подался вперед красномордый.

Долговязый стал быстро расшвыривать завал. А потом заорал:

– Мужики, двигай сюда!

– Ух ты. – Прораб вытер пот рукавом, глядя на находку.

– Прилег, бедняга, – произнес долговязый.

– Тебе бы все