Я посмотрела на погром и поняла, что все. Выдохлась. Как-то резко, в один миг кончились силы. Словно до этой секунды во мне была натянутая до предела струна, которая вдруг оборвалась.

Навалилась усталость, а вместе с ней и безразличие… Опустошенная, я вышла из квартиры. Не хотелось никуда идти, ни с кем говорить. Лишь спрятаться, укрыться… Я ведь ему доверилась. Полностью. Подумала, что он особенный. Впрочем, Дэн и правда особенный. Особенная, прямо-таки высокородная сволочь. И породистый кобель.

Ноги сами вели меня куда-то. Я лишь механически переставляла их. Шаг. Второй третий. Какой-то спуск. Гул голосов. Толпа – место, где ты особенно одинок. Блестящие обертки фальши, осколки надежд, крикливые билборды с подсветкой из лжи. Обман. Сплошной, непроглядный. У него было лицо Дэна, голос Дэна, даже запах – и тот его…

Дэн

Я мчался в офис. Бешеный, злой, но думавший сейчас не о работе. Нет. В моих мыслях прочно поселилась рыжая, потеснив все остальное: только бы она не проснулась. Только бы не ушла.

Макс действительно взялся за рекламную кампанию. Выборы были назначены через полгода, и сейчас наступала самая горячая пора для кандидатов. Вот только Макс – мать его! – стал продвигать не того. И на деньги не тех.

О чем мне популярно и объяснили в закрытом кабинете. Вернее, объяснил.

С ним мы уже встречались. Когда я был еще студентом. Третий курс. У меня тогда было море амбиций и ни гроша за душой. Хотелось всего: денег, славы, признания.

Взломать защиту Пентагона я, правда, не пробовал, но все равно вляпался. В политику. Мне тогда заплатили за хайп. Тот срач вышел знатный. Такой, что даже первому новостному пришлось его осветить: так гудел инет. Вот только оказалось, что платили мне сепаратисты. И я был всего лишь пешкой в большой и грязной игре структур.

Меня должны были минимум вышибить из универа, максимум – полет со студенческой скамьи закончился бы приземлением на тюремную. Но полковник Миронов посчитал, что талантам программиста можно найти лучшее применение на свободе. Правда, свободе условной: мои яйца Миронов так и не выпустил. Потому время от времени я работал не на контракт, а на Родину. Бескорыстно. В одиночку, не впутывая свою команду. С полной выкладкой, до состояния «даже если сдохнешь – все равно будешь работать».

Кто-то считает маркетинг ерундой. Модным словом. Возможно, термин и новый, но «начинка» в нем старая. Те, кто управляли толпой, были всегда. Серые кардиналы, закулисные интриганы, тонкие политики. Изменились времена, но суть осталась прежней: безопасность страны – это безопасность информации.

Смута легко прорастает в умах, особенно если всходы поливать правильно разбавленной ложью, которая неотличима от полновесной правды. И в наш век свободы слова и словоблудия самыми уязвимыми стали не воздушные границы, не госсекреты, а умы простых людей. Войны больше не ведутся с помощью мечей и стрел. Но они не стали менее страшны: террористические акты, гражданская война, перевороты, начинающиеся с обычных флешмобов и демонстраций.

Безопасники ликвидируют тех, кто угрожает стране и ее гражданам. А я… Я тоже в определённой мере ликвидирую, только последствия интернет-вбросов. Тех, что способны на волне хайпа разжечь национальную или религиозную ненависть. Это не цензура. Это мера, которая не даст государству захлебнуться в крови, когда ночи окрашены гневом.

А что до свободы слова… Сейчас, благодаря сети, ей уже не исчезнуть.

– Льдов. Мы с тобой уже говорили. Правда, это было годы назад, но мне казалось, что ты понял… – начал Миронов, внимательно посмотрев на меня.

– Понял. Вы доходчиво объяснили. Но, похоже, я не смог вовремя донести эту мысль до своих подчиненных.

– А сейчас донес? – спросил Миронов жестко.

– Да, в полной мере. Как только ваши люди закончили свою работу, моя команда сразу же сделала откат по всей рекламной кампании. Деньги заказчику возвращены, убытки покрыты за счет фирмы.

– Заказчику… – Миронов побарабанил пальцами. – А ты в курсе, что твоего заказчика спонсируют из-за границы?

– Предполагал. Поэтому и запретил Максу.

– Я в курсе, что запретил. Иначе бы мы с тобой разговаривали не в моем кабинете. И как бы ты ни старался выгородить его, сейчас он вляпался сам. По своей инициативе.

Миронов выдержал паузу и добавил:

– Что же, могу тебя поздравить. Теперь ты будешь выполнять задания не в одиночку…

Выходил я из кабинета Миронова с мыслью: мало я Максу врезал. Мало.

А еще я думал о рыжей. Прошло гораздо больше часа, и она явно проснулась. Но так и не позвонила. Я набирал ей несколько раз, но она была недоступна. К квартире подъезжал с мрачным предчувствием. И оно не обмануло. Едва я открыл дверь, как все понял. И выругался.

Ненормальная рыжая. И где ее теперь искать? С ее выключенным телефоном и геолокация бесполезна.

Ударил по стене, разбив костяшки в кровь. А потом оседлал байк и помчался на съёмную квартиру рыжей.

Дана

Не знаю, сколько я бродила по улицам города, но ноги сами принесли меня к подъезду блочной многоэтажки. У входа вновь сидел пенсионный патруль, окинувший меня неприязненным взглядом. Три стража смотрели на меня, как три двустволки. Пока одна из них, уже собравшаяся было крикнуть мне очередной комплимент, не схватилась за сердце, вмиг побелев.

Обида, злость… все отошло на второй план. Сейчас я была не обманутой Даной Убий, а врачом. И передо мной сидел пациент. С приступом острой сердечной недостаточности.

Я подскочила к бабуле, заглянув той в глаза. Зрачок был расширен от боли.

– Чего хватаешь, не видишь, ей плохо! – гаркнула на меня вторая «сторожевая», сухощавая, с пергаментной кожей, напоминавшей запечённое яблоко.

– Я врач. Мне положено хватать, – рявкнула я в ответ, стараясь расстегнуть тугую куртку, которая, как назло, сдавила горло пожилой женщине. – А вы лучше вызывайте неотложку.

Последнее бросила через плечо, не глядя. Звук нажимаемых клавиш дал знать, что компаньонки той, которой стало плохо, все же не только охают и причитают.

Я уложила больную так, что под головой у нее оказался валик из моей куртки, а ноги были свешены. Расстегнула ее чертов замок и начала говорить, скрещенными ладонями ритмично надавливая на грудь. Непрямой массаж сердца. О нем знают все, но правильно провести без подготовки – на это способен не всякий: нажимать стоит плавно, особенно в первый раз, чтобы определить эластичность грудной клетки. Не делать толчкообразных движений – это верный путь, чтобы сломать ребра. Не сгибать рук, а давить своей массой. Не отрывать ладоней от груди. И не сдаваться, бороться. Действовать без паники и страха, которым дай волю – и они захлестнут с головой, отнимая драгоценные секунды, отведенные небом врачу на спасение жизни.