Как и у нас с Тагиром.

Сейчас я как никогда желаю, чтобы мой муж поскорее вернулся домой. Нам стоит поговорить. И пусть он мне не поверит, но больше я не могу держать всё это в себе, вариться в котле страшных догадок становится смертельно опасным.

Надеюсь, что он выполнил обещание и повез рубашку на экспертизу. Это моя единственная надежда обелить священное имя брата.

— Госпожа Ясмина, вот вы где.

Сама не заметила, как подошла к комнате, там уже поджидала Фаина, тревожно прижимающая руки к груди.

— Что случилось? — нахмурилась.

— Господин Тагир в кухне. Ужин подан, только вас ждет, — к концу уже прошептала, практически теряя голос.

Я опускаю голову, чувствуя в руках кулон. Так и не выпустила за прошедшие часы его из рук. Это единственное, что сейчас связывало меня с реальностью.

Кивнула расторопной прислуге, спустилась вниз и шагнула в помещение.

Юсупов сидел, как обычно, во главе стола, смотрел вперед, сразу заметив мой приход. Он привстал, но я присела сама, прежде чем он успел дернуться к спинке моего стула. Замялся немного, потом занял свое место.

— Нам нужно поговорить, Ясмина, — начал без предисловий. — Наиля в больнице под охраной, больше тебя не потревожит. Завтра переезжаем в другой дом. Даю тебе день на сборы.

Его вопрос не застает меня врасплох. Опасения первой жены оказались верными, от нее избавились под благовидным предлогом. Но я молчу, на языке вертятся одни оскорбления.

— Динар сказал, что ты ударила Наилю, — заполняет тишину Тагир.

Это выбивает у меня почву из-под ног, лишает сил.

— Вступиться за жену хочешь? — спрашиваю зло, выплескивая обиду.

Не могу сказать правду, чувствуя себя слишком уязвимой при этом.

— Ударила, значит, за дело. Вот только раньше ты позволяла мне самому решать проблемы, — поджал недовольно губы.

— Научилась делать всё сама. Ты ведь не можешь. Какой из тебя муж, за себя отвечай, — резко отрезала его претензии.

Он молчит, глотает мои оскорбления, стискивая челюсти. Снова наступает безмолвная тишина, даже Фаина ни разу не зашла, видимо, чувствуя бурю и опасаясь, что ее зацепит.

— Так что с переездом? — не выдерживает, первым нарушает тишину.

— Что с рубашкой? — игнорирую его вопрос, хочу знать самое главное. — Если ты не собираешься восстанавливать справедливость, отдай ее мне. Если в тебе, конечно, осталось хоть что-то благородное.

Его челюсти поджимаются, а прочная серебряная вилка в руках гнется. Мои слова бьют пощечиной, отрезвляют его, маска мнимого спокойствия слетает с него мгновенно.

— Рубашка в лаборатории, — всё же отвечает, а я застываю, чувствуя, как кровь прилипает к лицу. — Я не хотел говорить раньше времени, результат будет только завтра вечером. Я проверю твои слова, будь уверена.

Нижняя губа дрожит, я опускаю голову, ощущая, как тело обдает жаром. Осталось совсем чуть-чуть, и вскроется настоящая правда. Готовы ли все мы к ней? Может, отец простит меня, если я восстановлю честное имя брата? Вот только его молчание и проклинающие крики матери до сих пор стоят в ушах.

Стискиваю ладонь, а затем чувствую боль. Открываю и вижу, как по ладони выступает кровь. Подвеска проткнула кожу. Боль отрезвляет, заставляя вернуться в реальность. Терплю и вытираю капли салфеткой.

— Знай, что бы ни показала экспертиза, ты для меня давно мертв, — говорю как могу жестко.

— Ты всегда слишком идеализировала людей, Ясмина, — вздохнул, прикрыл глаза. — Особенно близких.

Гнев новой волной поднимается из глубин.

— А ты бесчувственный монстр, — говорю с горечью, голос у меня сипит. — Неужели не мог сделать экспертизу раньше? До того, как убил моего брата… Проклинаю тот день, когда связалась с тобой!

Мои слова задевают его, он дергается, на скулах играют желваки.

— Чтобы что? — прорычал, подаваясь вперед. — Узнать, что твой брат испортил жизнь моей сестре?!

— Он любил ее и никогда бы…

— Ты плохо знаешь мужчин, Ясмина, — фыркает, сжимая ладони в кулаки. — И многого не знаешь о брате.

* * *

Прошлое

Тагир

Стою на крыльце, предвкушая встречу с Ясминой. Сегодня надеюсь урвать ее первый поцелуй. Настало время.

— Ты накопил на калым, Аслан? — насмешливый голос отца раздается из приоткрытого окна его кабинета.

Прислушиваюсь, зная, что брат Ясмины снова пришел к нам. Отец строг, но Малику любит, не отдаст кому попало. Аслан хороший парень, но пока недостаточно состоятелен. А наша девочка привыкла к роскоши.

— Рамазан-ага, — звучит голос парня. — Вы же знаете, что мой бизнес идет в гору. Я люблю Малику, обеспечу ее всем, что она захочет. Вы завысили цену калыма в пять раз.

— Любви недостаточно, Аслан, — голос отца звучит поучительно. — Вы слишком молоды с моей кровиночкой, вам еще рано жениться. Да и Малика — девушка особенная, моя единственная дочь.

Хмыкаю, вспоминая слова отца буквально неделю назад. Брат Ясмины на три года старше меня, но мне давали совершенно другое напутствие. “Пора бы уже жену в дом привести, ты взрослый мужчина”.

Улыбаюсь, ведь к женитьбе готов. В этот момент из дома выходит злой, разъяренный Аслан.

— Отказал? — лениво спрашиваю, и без того зная ответ.

Тот промолчал, только пыхтел агрессивно.

— Сколько мне еще ждать? Десять лет?! — риторический вопрос, не требующий от меня ответа.

— Боишься, Малика не дождется и Халиду даст зеленый свет? — подшучиваю, зная, что его сопернику по бизнесу тоже нравится моя сестра.

— Не шути так, — предупредительно качает головой. — Возьму и умыкну ее.

— Отец на пересуды не посмотрит, всё равно в дом дочь возвратит, — знаю, что друг шутит, не лишит любимую праздника.

— Сомневаюсь, — как-то загадочно хмыкает и уходит, весело насвистывая что-то при этом.

— Что, Рамазан опять ему от ворот поворот дал? — появляется вдруг словно из ниоткуда дядя Ахмет, друг родителей.

Напрягаюсь, никогда он мне не нравился. Только киваю, отворачиваясь и заходя в дом, но замечаю, что он не идет за мной, а смотрит вслед Аслану.

* * *

Настоящее

— Твой брат так не мог дождаться брака, что проявлял нетерпение. Может, ты его слишком идеализировала? Отец не отдавал ему Малику так быстро, как он хотел, и Аслан даже заикнулся, что украдет ее.

Его грязные слова выбивают почву из-под ног. Как он смеет порочить имя брата?!

— Ты врешь! Он всё равно не поступил бы так! Если бы твой отец…