То есть, мы живём не в России? — скептически поинтересовался Артур.

— Россия теперь — собирательное название для пятнадцати микрогосударств. Собирательное и устаревшее. Кроме как в России его нигде и не используют. Иностранцы чаще употребляют выражение «страны бывшей России».

— Как же называется та страна, в которой мы живём?

— Вологодская Федерация, друг мой. Добро пожаловать.

Артур рассмеялся.

— Должен сказать, — подметил Богдан, — что в прошлый раз ты отреагировал так же.

— Прости, конечно, — поднял руки Артур. — Я невежливо отреагировал, знаю. Но как, ты думал, я отреагирую на такое?

— Реагируй как хочешь, конечно, но правду надо принять такой, какая она есть.

— Правду? Я должен поверить, что страны, в которой я живу с рождения, не существует? И как давно, кстати, её не существует?

— С войны, — спокойно ответил Богдан, не реагируя на скептический тон Артура. — С тех пор, как Россия проиграла войну.

Глава 14

— Россия выиграла войну, — уверенно ответил Артур. — Мы это знаем со школы.

— Ты это знаешь со школы, потому что тебе это внушали много лет. Но скажи, что вообще ты знаешь о той войне?

— Это была война России с Америкой и Европой, — уже менее уверенно сказал Артур. — Она длилась семь лет, и... И мы победили.

— И это всё? — спросил Богдан

Артур хотел вспомнить то, что ему рассказывали в школе на уроках истории, но не мог. Остались лишь общие впечатления. Большая часть истории России была тёмной эпохой, особенно тёмной в эпоху коммунизма, это он помнил отчётливо, но вот почему... С этим уже появлялись проблемы.

Ход мысли Артура вдруг изменился. А с чего вообще он обсуждает такие вещи с этим незнакомцем, который утверждает, что он — лучший друг Артура? Он ведь, между прочим, пациент психиатрической больницы. А в психиатрической больнице лежат психически нездоровые люди. Как раз такие, которые высказывают очень и очень странные идеи.

«Это ж бред, — решил Артур. — Он и правда псих, оказывается. Придумал какую-то хрень и верит в неё, а теперь хочет, чтобы и я поверил. Ну уж нет».

— Что, думаешь, что я псих? — так же спокойно спросил Богдан, следивший за реакцией собеседника.

Артур испуганно глянул на бородача, потом понял, что этим выдал себя и постарался напустить безразличный вид.

— Что? С чего ты взял?

— Потому что в прошлый раз именно так ты и решил. Ты сам рассказывал. Потом, когда стал мне доверять. Ты ещё удивлялся, что сперва стал размышлять над моими словами, а потом — хоп! — Богдан щёлкнул пальцами. — И твои мысли пошли совсем по иному пути. Ты стал думать, что я, должно быть, сумасшедший, не зря же я в психушке лежал. А потому верить мне нельзя. И ты начал делать вид, что слушаешь меня, хотя при этом, конечно, не верил.

И вновь Артур не смог контролировать свою мимику. Удивление так ярко проступило на его лице, что не было смысла отрицать — Богдан фактически прочитал его мысли.

— Что, так и было? — притихшим голосом спросил Артур.

— Да. Это такой защитный механизм, Артур. Он у тебя в голове. Отчасти он продиктован тебе обществом, а отчасти — теми, кто программирует тебя через капсулу сна. Тебе внушают определённый взгляд на мир так крепко, что ты не можешь даже допустить мысль о других вариантах. А всё, что будет слишком сильно отходить от единственной продиктованной правительством теории, будет восприниматься тобой как безумие. Только вот я тебе напомню, что не я один стал пациентом психиатрической больницы. Ты тоже им был. Если следовать твоей логике, то мы оба сумасшедшие, и почему тогда твои мысли будут более правильные, чем мои?

— Потому что... Потому что все так говорят. Как я.

— Вот! — обрадовался Богдан. — Твою уверенность в своей правоте подкрепляет тот факт, что все, кого ты знал до психбольницы, разделяли твою точку зрения. А так много людей не может ошибаться, верно? Так же, как и правительство — не может же оно нам лгать? Не будут же лгать учителя, которые говорят, что мы живём в самой большой стране в мире? Киноделы со своими фильмами, в которых ты видишь то, чего не встречал никогда в жизни? Например, настоящие поезда?

Поездов Артур и впрямь никогда раньше не видел, а ведь в кино люди часто на них путешествовали.

— Я думал, — ответил он, — что это только меня касается. Что я один такой, никуда не езжу.

— А тебе кто-то другой рассказывал про то, как ездил на поездах?

— Нет. Но я думал, что не рассказывают, потому что просто... не рассказывают. А не потому, что не ездят.

— Вот! А теперь представь себе, что все так думают. Все, кого ты знаешь. С небольшими отличиями, конечно. Надо сделать скидку на индивидуальные различия, личностные черты и особенности среды, но в целом — мыслят все одними и теми же категориями. И поверь, наши правители очень много денег вложили в то, чтобы ты так думал.

— Чего вложили? Денег? Так денег-то уж нет.

— Ах, да... Ну, теперь ты точно решишь, что я рехнулся. — Богдан откашлялся и улыбнулся. — Деньги никуда не пропали, Артур. Просто пользуются ими только высшие слои нашего общества.

«Точно псих», — подумал Артур и ужаснулся своей мысли.

— Что, снова подумал, что я псих? — рассмеялся Богдан.

Кто-то ещё засмеялся, и Артур, оглядевшись, увидел, что остальные с интересом прислушиваются к их разговору. Вот только удивлённым, кроме него, никто не выглядел.

«Неужели они все так считают? — ужаснулся он. — Это что же, массовый психоз? Или и правда?.. Да ну нахер, какие ещё деньги? Или нет?»

— Не знаешь, что и думать, верно? — спросил Богдан.

— Да, — кивнул Артур. — Ты прав, мне кажется, что все вы тут психи.

— Кроме тебя, конечно.

Все вокруг снова рассмеялись, кроме Богдана. Только он перестал улыбаться и смотрел на Артура серьёзно, поэтому и Артур ответил ему серьёзно:

— Да. Кроме меня.

— Так тебе в голову и заложено. И всем, как я сказал. Это чтобы мы не общались, не обменивались опытом, не делились информацией. Чтобы мы сторонились друг друга, боялись друг друга. Чтобы не смели снимать