— Конечно знаю. Ко мне домой пришли бандиты, которые предложили отдать мое родовое поместье за бесценок…

Я не договорил — в столовую, придерживая подол длинной юбки, вбежала Вера Игоревна, держа в правой руке свой револьвер.

— Олег…Александрович, что случилось?

— Наши непрошенные гости стали мне угрожать. — я махнув рукой, дал знак девушке не приближаться близко: — Они настаивали, чтобы я отдал им поместье за половину цены и… Вы идите, я сам разберусь.

Мы обменялись взглядами и Вера, кивнув вышла, оставив меня наедине с бандитами.

Я задумался — ребята хотели заплатить за усадьбу именно сегодня, после чего, они бы ушли, а я остался с громадной суммой в пустом доме… Потом они сообщили, что банк работает круглосуточно. В любом случае, я уверен, надолго деньги бы не задержались в моих руках. Меня грохнули или ночью, когда я попытался бы добраться до банка, или утром. При любом варианте моих действий, мне бы пришлось выходить из усадьбы с саквояжем, полным денег.

Вряд ли меня «исполняли» бы эти двое — несмотря на зловещий внешний вид, «нотариус» был слишком ценным ресурсом, чтобы использовать его при совершении обычного ограбления…

И тут я вспомнил мертвого офицера и раненую барышню, что лежали буквально в сотне метров оттуда. И, еще говорили, а в контрразведке подтвердили, что, при покушении похитили двадцать тысяч рублей, полученных за, проданную усадьбу.

— А ведь это вы, твари, купили усадьбу Агополковых, а потом хозяйку и ее знакомого бомбой взорвали, а деньги, двадцать тысяч, у них похитили…

— Меня уже допрашивали в контрразведке по этому поводу и отпустили, так как претензий не имели. — с усмешкой проговорил «нотариус», с вызовом глядя на меня.

Надо было заканчивать общение с «черными риелторами», иначе эти два весьма опасных человека соберутся с силами и… вон, Степан уже успел, потихоньку, утащить со стола льняную салфетку и перетянуть себе бедро.

— Мне, по большому счету, все равно, что посчитали в контрразведке, да и, до судьбы недвижимости Агаполковых нет никакого дела, но вы совершили большую ошибку, явившись в мой дом, с намерениями меня убить и ограбить…

Возражение со стороны Адольфовича я прервал взмахом револьвера.

— Помолчите, господин Легостаев, у вас еще будет время высказаться. Так вот, недавно, в полиции, мне заявили, что я, как глава пограничного княжества, могу сам вершить суд по преступлениям, совершенным на моей территории, в том числе и в моем доме. Посему, оставляете здесь деньги, поднимаете руки и идете впереди меня на улицу, по лестнице, выходите на крыльцо и двигаетесь, не опуская руки через сад, расположенный за домом, в сторону реки. Не заслужили вы через парадные ворота ходить.

Во взглядах, которыми обменялись сообщники, я увидел всё — и презрение к аристократическим придуркам, и свою скорую и печальную судьбу, и облегчение, что сейчас глупый князек выведет их за пределы усадьбы, а там…

— Вы, Олег Александрович, совершаете очень большую ошибку. — бросил «нотариус», поднял руки и двинулся к выходу из столовой, за ним, припадая на раненую ногу, пошел Степан, а дальше ваш покорный слуга.

Вера Игоревна, с револьвером в руке, стояла у входа на женскую половину, прикрывая комнату младших княжон, внимательно глядя на идущих мимо бандитов, но никто из них не попытался выкинуть какую-то глупость.

Выходя из дома, я прихватил из корзинки с зонтами, стоящей у входа, трофейную трость с клинком, доставшуюся мне в первый, самый сумасшедший день от фон Фриксена –младшего.

Работники ножа и топора, а я чувствовал их эмоции, двигаясь в сторону сада, испытывали настоящее облегчение. Сумасшедший аристократишка, который, на проверку, оказался не тем нюней, как описывали его, загодя собиравшие конфиденциальные сведения, специально обученные люди, а весьма зубастым молодым человеком, но это ничего не меняло. Булатов дело до конца не довел, вцепившись в сумку с деньгами, не понимая, что ответка прилетит очень быстро. Фридриху со Степаном требовалось только спокойно и без эксцессов, дойти до границы владений Булатовых, где пацан –аристократ, явно, собирался их отпустить, а уж потом они найдут, чем достойно ответить. Главное, добраться до ребят из группы экспроприации и послать за подмогой. Раз княжич догадался, что ему не выйти из поместья с деньгами, то, риелторы должны сами войти в поместье, пока не наступило утро, и Булатов сам не послал за подкреплением. Вот только отпускать эту парочку душегубов я не собирался.

Судя по всему, двое моих пленников магами не были, но вот амулеты и защитные артефакты при них имелись. Почему не стал полностью разоружать их в гостиной? Во-первых, боялся девочек разбудить, а во-вторых, кто бы стал потом отмывать кровь со стен и мебели и заделывать дыры в стенах. У нищего аристократа слуг нет.

По тропинке, ведущей к капищу, бандиты дошли сами, без понуканий, такое ощущение, что Перун подсвечивал им тропинку, чтобы не заблудились, только вот за линию частокола ребята добровольно зайти не захотели, и я не говорю о том, чтобы лечь на жертвенные камни, добровольно подставив шеи…

За несколько шагов до ограды дома богов, раздался щелчок пальцев. И мои пленники одновременно шагнули с тропы в разные стороны, одновременно начав действовать. Семен, не глядя кинул назад, небольшой метательный нож, но только специалист по мокрым делам сам себя перехитрил. Если бы он сделал то же самое где-то на тропинке, я бы мог попасться, получив увесистый кусок отточенного металла в грудь или в шею, но душегуб начал действовать уже у ограды капища, когда уже всем стало ясно, что за забор их вести я не собираюсь. Нож, серебренной рыбкой, закувыркался снизу-вверх и пролетел над моей головой, так как я уже упал на одно колено, вытянув вперед ствол своего револьвера. Фридрих Адольфович, еще в повороте успел вытащить из-за пояса плоский и элегантный, как и сам хозяин, двуствольный диллинджер- «вертикалку», когда я выстрелил. Фридриху надо было либо стрелять, либо активировать амулет на шее, чтобы запустить защитное магическое поле, он же замешкался, не зная, что делать, в следствии чего, не успел ни того, ни другого.

Семен был очень быстрым. Не знаю, вследствие, надетого на запястье, магического браслета, или сам, по природе своей, но боевик развернулся и бросился на меня, когда вторая пуля из моего револьвера ударила его в грудь. Семена ранение не остановило, он прыгнул и сбил меня с ног, в результате чего мы повалились в кусты, причем я лишился и трости и револьвера. В спину