– Но в Паутине нет ничего подобного, – проговорила я.

– Это отец постарался. У него есть связи в таких кругах, что мне и не снилось. Теперь, если в Паутине появляется какое-либо сообщение касательно той истории, эта информация сразу удаляется, а автору приходит уведомление об обвинении в клевете. После волны штрафов и пары арестов, о которых было сообщено по новостным каналам, ажиотаж у борцов за справедливость стих. Мне и в академии никто в лицо ничего сказать не может именно потому, что боятся оказаться за решёткой.

– Теперь понятно, – вздохнула я. – А как всё это связано с твоей игрой в беззаботную дурочку?

– Попытка спрятаться от себя, от своих чувств. Да и от людей тоже. Психологи в один голос утверждали, что мне нужно перешагнуть через прошлое и продолжать жить. Развлекаться, улыбаться, веселиться… ведь я так молода. Вот я и пустилась во все тяжкие. Думала, поможет. Увы, если и помогало, то ненадолго.

– А на техномагию ты не хотела поступать тоже из-за того случая?

– Именно. Решила, что не достойна. Что мои изобретения могут только вредить. Я ведь на самом деле виновата.

– Нет. – Я поднялась и, обойдя стол, присела на кровать рядом с Рози. – Это стечение обстоятельств. А твой Вил должен был понимать, чем рискует. Мне очень жаль, что он погиб.

– Мира, он жив, – возразила Розалинда, подняв на меня взгляд. – Я знаю. Чувствую, что это так. Иногда я вижу его во сне. Он выглядит иначе, в нём многое изменилось, но главное, что с ним всё в порядке.

– Сколько прошло времени?

– Одиннадцать месяцев.

– И ты думаешь, что если бы с ним всё было в порядке, он бы не дал о себе знать?

Мне не хотелось расстраивать подругу, но и не высказать свои мысли я не могла.

– Я ходила к одной ясновидящей, – призналась Розалинда. – Эта женщина точно не шарлатанка. Она сказала мне, что он в этом мире и на своём истинном месте. И наши пути снова пересекутся. А сведёт нас некто, отмеченный древней магией.

В ответ я только вздохнула и не стала ничего говорить. Понятное дело, что Рози тяжело, а эта надежда даёт ей силы жить дальше. Значит, не стоит её разубеждать. Кто знает, возможно однажды предсказание чудесным образом исполнится?

Некоторое время мы сидели в тишине. Пили вино, кушали фрукты и думали – каждая о своём. Рози явно вспоминала Черри, а я размышляла о превратностях судьбы, собственных проблемах и роли в них Брелдана.

Сейчас его вчерашние поцелуи стали казаться мне не больше, чем сном. Приятным, красивым и чуточку безумным. До того момента я целовалась с парнями всего два раза, и оба они были скорее экспериментом, попыткой понять, чего же в этом такого приятного. Тогда всё казалось мокро, противно и вызывало отвращение. Но с Даном… я просто потеряла голову.

Хотя, стоит признать, что голову мы потеряли вместе. Он ведь явно был тоже не в себе. Я никогда не видела его таким эмоциональным, открытым, таким настоящим. Его взгляд опьянял, лишал рассудка, обжигал своим жаром. И я совру, если скажу, что не мечтаю это повторить.

Брелдан считает, что всему виной руны, и я с ним согласна. Просто мне сложно поверить, что могу на самом деле нравиться ему, как женщина. Это кажется глупостью. Да и куда мне до его невесты? Нас даже сравнивать нельзя.

– Кстати, – отвлекла меня от этих мыслей Розалинда. – Я исполнила своё обещание. Рита Фолк больше здесь не учится. Приказ о её отчислении ректор подписал пару часов назад.

– Как? – только и смогла выдать я.

– Она заслужила, – строгим тоном проговорила Розалинда. – А лорд Басс, когда узнал, с чьей подачи на тебя ополчилась вся академия, даже думать не стал. Сказал, что ему не нужны здесь злобные интриганки, которые при этом покупают чужие рефераты. А я ещё рассказала и про то, каким именно образом простая студентка узнала о твоей изменённости. Так что заместителю декана защитников тоже теперь обеспечен выговор.

– Спасибо, – промямлила я в растерянности. – Но, Рози, как же теперь Рита? Куда она?

– Переведётся в другую академию, – отмахнулась подруга. – Ректор посодействует. А тебе он просил передать, чтобы не оставалась одна и не выходила из комнаты ночью. По крайней мере, пока не будут арестованы те, кто отправил тебя в подземелья. Но он лично следит за ходом расследования, а значит скоро наказание получат все.

Да, все… кроме одной синеволосой особы, которой вряд ли вообще что-то грозит. Уверена, она уже вернулась на родину, где её не достать.

Но, если честно, мне было уже всё равно. Понятное дело, что через меня она хотела дотянуться до Рози. Видимо, Юлита откуда-то узнала, что та много времени проводит со мной, и решила лишить Розалинду моей поддержки. А ко всему прочему, сыграть на её совести, заявив, что я пострадала именно из-за дружбы с ней.

Конечно, всё может быть совсем не так. Хотя эта версия казалась мне самой логичной.

Но сейчас нет смысла гадать. Лучше дождаться, пока во всём разберутся следователи. Тем более, что мне и без того есть, чем заняться, ведь впереди зимняя сессия.

В преддверии экзаменов жизнь в академии била ключом, но сейчас студенты могли думать только о заданиях, несданных курсовых и рефератах. Многие из них метались от преподавателя к преподавателю, закрывая «хвосты» и выпрашивая заветный допуск к сессии.

У меня же дела обстояли совсем иначе. Итоговые оценки по большей части дисциплин мне поставили автоматом, сдать оставалось лишь техномагическое моделирование и основы целительства. И если за первое я даже не переживала, то вот со вторым дела обстояли куда сложнее.

Ещё с первых занятий стало ясно, что целитель из меня никогда не получится. Я честно пыталась разобраться в анатомии человека, запомнить все эти кучи признаков, одинаково подходящих самым разным болезням. Пыталась понять принципы данной науки. Но ничего не выходило.

Я знала на зубок все определения и правила, могла наизусть перечислить названия и предназначения всех органов в человеческом теле, выучила едва ли не все известные руны, применяющиеся для исцеления и быстрой диагностики. Но у меня совершенно не получалось собрать все эти знания воедино.

И как назло, по данному предмету нас ожидал экзамен, а финальная оценка должна была стать решающей в моём табеле. Сейчас там значились только высшие баллы, и впереди маячила перспектива получения золотой стипендии. Она назначалась за отличную учёбу, предназначалась для лучшего студента курса и равнялась десяти обычным стипендиям. Само собой, я мечтала её заработать, и единственным препятствием на пути к этой цели стало треклятое целительство.

До экзамена оставалось два дня, а я с утра до вечера пыталась постичь науку врачевания. Ночами мне снились всякие жуткие картинки из учебника, плавающие по комнатам исцеляющие руны и орущие пациенты. Это было невыносимо. Я так устала от борьбы с «целительством», что уже была готова попросту отказаться от золотой стипендии. И лишь понимание, что мне очень нужны эти деньги, не давало опустить руки.