Пресли с песней Can’t Help Falling In Love чуть тише. Мягкий свет отражался от стеклянного вида города, и фигура Николаса в черном костюме только подчеркивала его, когда он стоял возле бара.

Я не знала, как это произошло, но я была пьяна. Меня охватило чувство тепла и самодовольства, и я не смогла удержаться, чтобы не направиться к тому, что должно было быть джентльменом. Проблема состояла в том, что если я остановлюсь, прося его о помощи, он, скорее всего, воспользуется мной. Или, может, это просто принятие желаемого за действительное… Скорее всего, он только бросит на меня грубый взгляд.

— Не ожидала, что тебе нравится Элвис Пресли.

Я предполагала только потому, что могла.

Николас посмотрел на меня янтарным взглядом с полуприкрытыми веками, от которого у меня всегда учащался пульс.

— Каждый раз, когда ты предполагаешь, ты ошибаешься.

Я проделала оставшиеся шаги к нему, поглощая электричество, которое пролегало между нами с каждым стуком моих каблуков.

— Неправда.

Я стояла рядом с ним, рассматривая графины с ликером. Достаточно близко мое плечо коснулось его груди. Очень близко моя кожа танцевала от осознания.

— Да? Тогда что ты правильно поняла?

Я потянулась через него за ликером, притворяясь, что моя рука, коснувшаяся его, совсем не повлияла на меня, когда на самом деле это вызвало прилив тепла в моем животе.

— Я с самого начала считала, что ты мудак, и оказалась права.

Я остановилась, держа руку на графине, не веря, что это вырвалось у меня изо рта.

Намек на лукавую улыбку тронул его губы, будто он думал о чем-то неуместном.

— Это первый раз, когда ты говоришь «мудак»?

— Да. Я правильно его использовала? — я сняла крышку и налила немного ликера в свой стакан.

— Могло быть и лучше.

Я нахмурилась, немного оскорбленная. Первый раз, когда я использовала ругательство, чтобы оскорбить кого-то, и это было неубедительно? Может, во мне этого не было. Я взглянула на него, и внезапная волна застенчивости охватила меня, заметив, что он наблюдал за мной.

— Как так?

Я добавила немного тоника и лайма в свой стакан.

— Это было довольно неподвижно.

Он держал одну руку в кармане, а другой поднес стакан к губам, оглядывая комнату.

— Как бы это сделал Николас Руссо?

Его взгляд остановился на мне.

— Если бы я собирался оскорбить тебя, я бы на время оставил тебя думать об этом.

Я помешала свой напиток, чувствуя, что хочу еще что-то размешать.

— Так покажи мне.

Его глаза сузились.

— Ты хочешь, чтобы я тебя оскорбил?

Я кивнула, сделала глоток и слизнула ликёр с губ. Мое дыхание стало поверхностным, когда его взгляд упал на мой рот и потемнел.

— Я думал, что сделал это вчера.

— Серьёзно? Я уже забыла.

На его лице промелькнуло едва заметное веселье, и он провел языком по зубам, оценивающе оглядывая комнату. Мы стояли как бы в уединении, а ближайшие к нам гости стояли спиной друг к другу. Хотя, когда я находилась в его присутствии, мне всегда казалось, что мы одни.

Он покачал головой.

— Я не собираюсь тебя оскорблять.

— Почему? Ты сегодня ведешь себя как джентльмен?

— Нет. Просто мне все равно.

Я усмехнулась.

— Это потому что у тебя нет хорошего…

Я вздохнула от шока, когда его грубая ладонь схватила меня за горло, и он притянул меня к себе. Его губы прижались к моему уху.

— Ты выглядишь как шлюха в этом платье, Елена.

Неистовая дрожь прокатывается через меня.

Мои глаза закрылись, когда его теплый, мужской аромат проник сквозь мою кожу и послал жужжание по моим венам.

Его слова смягчились.

— Хорошо только для одного, и не для твоего миленького ротика.

Я не могла дышать, когда его тело прижималось к моему боку, его грязные, оскорбительные слова звучали в мое ухо. Он провел большим пальцем по мурашкам на моей шее, а затем его хватка исчезла. Я тупо смотрела, как он схватил свой стакан и ушел, оставив меня с напутствием.

— Вот как бы я поступил.

Глава 24

«Ты можешь быть луной и все еще завидовать звездам».

— Гэри Аллан

ЕЛЕНА

— Мама, это платье делает меня… простой?

Мама потягивала коктейль через соломинку, между бровями у нее залегла складка.

— Ну, мой ангел… ты спала с мужчиной, которого не очень хорошо знала.

— Мама! — пожурила ее Адриана.

В моей жизни было несколько моментов, когда роли матери и сестры менялись, но это происходило.

— Я не спрашивала, проста ли я. Я спросила, просто ли я выгляжу, — вздохнула я.

Правда заключалась в том, что это платье было обтягивающим. И под «обтягивающим» я подразумеваю, что я не примеряла его в магазине, и когда наконец, собралась надеть его, оно было на два размера меньше. Но оно слишком красивое, чтобы оставаться в шкафу.

— Ты не выглядишь простой, Елена, — заверила Адриана.

Бенито сидел рядом с ней на диване, положив руку на спинку. Он осторожно взглянул на мое платье и почесал подбородок.

— Ну…

— Ах, просто забудь об этом.

Я направилась сквозь толпу людей к патио и бассейну. Болтовня утихла, когда я вышла через двойные двери в жаркую, тихую ночь. Терраса была пуста; только высокие здания компаний и их желтые огни заполняли горизонт.

Я скрестила руки на груди и посмотрела на ночное небо.

— Звезд нет, — тихо сказала я.

У меня было предчувствие, что они будут видны в красном кирпичном доме Николаса.

— Скорпион. — голос был холодным.

Присутствие Кристиана коснулось моего бока, когда он подошел и встал рядом со мной.

— Скорпион, там.

Он кивнул туда, куда был направлен мой взгляд, и плоское серое небо смотрело в ответ.

— А там? — я указала немного влево.

Легкая улыбка тронула его губы.

— Орёл.

У меня было ощущение, что он может назвать каждое созвездие и каждую звезду, из которых состоит небо. Мне вдруг показалось, что он совершенно не в моей лиге. Коп или нет.

С моих губ сорвался вздох. Моя голова была легкой, запреты не были нарушены алкоголем, который я выпила.

— Не любишь вечеринки? — спросил он.

— Нет, люблю. Честно говоря, я поверхностна в этом отношении.

Он рассмеялся. Звук был глубоким и грубым, и дрожь пробежала по моей спине. Он даже смеялся, как Адонис.

— Откуда ты так много знаешь о звездах? — спросила я.

— Я вырос в старом фермерском доме в Айове. Иногда ничего не оставалось делать, кроме как смотреть в небо. Мне надоело не знать, на что я смотрю.

— Ну, это достойное объяснение,