— … артефакт был нужен единоразово… — вздохнул канцелярист. — Это бы много объяснило. Нет нужды созидать долговечное ради одного-единственного применения. Орудие изготовили специально под акцию в стенах Императорской Академии.

Светозар Горынович посмотрел в глаза Фоме Арсентьевичу.

— Полагаю, вы уже начали установление личности созидателя, — произнёс директор. — Моё предвидение гласит, что связь может иметься как среди вхожих в сии стены, так и с теми, кто остался за пределами. Если выяснится, что это сделал кто-то из подотчётных мне людей, прошу уведомить незамедлительно. Я тотчас же прерву всяческое его документальное отношение с Императорской Академией.

— Да будет так.

Обер-секретарь Сыскного отдела Тайной Канцелярии уже собирался было уходить. Принял со стола директора учебного заведения находку и уже направился к двери его кабинета, когда Вещий окликнул его.

— Фома Арсентьевич, — обратился напоследок к нему он.

Майор Истомин остановился у выхода и повернулся к собеседнику.

— Касаемо предвидений… пожалуй, возьму на себя ответственность вмешаться в ход событий, что неизбежно случатся. Будьте так добры, свяжитесь с протеже действительного тайного советника Бериславской. Необходимо в исключительно срочном порядке передать ему на поруки нашу помощницу, Лану.

— Прокажённую? — переспросил офицер. — Позвольте, Светозар Горынович… Ваш дар предвидения не раз выручал, в том числе и нас, из самых дрянных ситуаций, но… Прошу обосновать ваш порыв. Потерпевшая ранена. Ей желателен покой. Протеже же Бериславской… уже стал известен… своей способностью призывать неприятности в своё окружение. А вы рекомендуете передать ему на поруки прокажённую, которую сторонится всяк, кто дышит? Я вас правильно понимаю?

— Исключительно так точно, — кивнул Вещий. — Увы, на вашу просьбу ответить смогу лишь туманно. Я вижу события, но не знаю их сроков. В стенах Академии Лане не место. В свете последний событий ей грозит опасность похлеще растерзания айнами. Потому и прошу не медлить. Как только получится — свяжитесь с Мастеровым. Мы не сможем обеспечивать безопасность Лане дольше возможного. Это учебное заведение, а не боевые казематы.

* * *

15 апреля 2025 года

Имение Бериславских

Если бы я сказал, что утро «задалось», то меня огрели б чем-нибудь тяжёлым. Возможно, даже несколько раз, и каждый из них — насмерть.

За пару недель, что прошли с момента возвращения в цивилизацию, мой мозг начал отвыкать спать «на шухере», и отдых с каждым разом становился всё качественнее. Сон начал быть крепче, глубже, основательней. Получалось высыпаться дольше, лучше, продуктивней.

Но, нет да нет, всё равно по привычке третьим глазом мозг и во сне пытался искать этот самый «шухер», заставляя пробуждаться от глубокого сна в более поверхностный, когда я слышал окружение и мог реагировать на его изменение.

Пожалуй, это единственное, что меня уберегло в то утро. Не то был бы выведен из игры надолго. Инсульт жопы — это вам не шашки перекладывать.

Вырубившись в комнате Бериславской-старшей прямо на её кровати, в обнимку с разноглазкой, я провалился в сон достаточно глубоко, чтобы хорошо отдохнуть. А уже под утро, когда сквозь неплотно зашторенные свежевымытые окна стали пробиваться первые лучи дневного светила, мозг услышал, как приоткрылась входная дверь в комнату.

«Кого принесло с утра пораньше…?», — только и успел подумать я.

Вряд ли это была Яна. Едва ли мать захотела вызнать рано на рассвете, как отдыхает её старшая дочь.

Вряд ли это были девочки-помощницы. Утро, конечно, начинается рано, но это не повод просачиваться в комнату молодой госпожи без веской на то причины. Иже с ними, вряд ли это был и Иннокентий. Чтоб мажордом пришёл будить наследницу семьи ни свет, ни заря, должно было случиться что-то поистине экстраординарное.

Оно и случилось.

«Поистине экстраординарное» с разбегу, несмотря на малый вес ощутимо топнув ножками, подпрыгнуло и всем своим не особо-то и тяжёлым, но способным нанести тяжкие телесные повреждения весом ухнуло на меня, только и успевшего сгруппироваться чисто на инстинкте.

— Мастер!

Спящая рядом Алина резко дёрнулась, как молодой призывник от зычного окрика «Рота, подъём, тревога!» и буквально подорвалась из положения «лёжа».

Я едва успел себя остановить, заслышав знакомый тонкий девичий голосок. Рефлексы есть рефлексы: при нападении на лежащего самый действенный способ противодействия — руки, ноги, и любой подручный инструмент, которым можно провести болевой приём.

Вот только, не для того я подрядился лечить от безумия Злату, чтоб калечить её по дурости.

А именно Злата это и была.

Радостная, сияющая, сверкающая ничем не обременённой лучезарной улыбкой, Бериславская-младшая в относительной короткой ночной сорочке прыгала на мне, будто объезжающая родео наездница.

Разогнанный резким пробуждением мозг успел отметить непричёсанные волосы, хотя их вид уже был намного лучше, если сравнивать с нашей первой встречей.

Взгляд девушки был уже не таким безумным, как несколько дней назад. Он всё ещё отдавал какими-то нотками неуместного зашкаливающего блаженства, но, как минимум, он стал более осмысленным. Сейчас Злата напоминала просто пошедшего вразнос ребёнка, чем душевнобольную.

Личико стало чуть более женским. Не таким осушённым многолетней бессонницей, как было раньше. «Посвежело», что ли?

Да, никуда не делась гиперактивность. В моём окружении нет никого, кто рано утром, с восходом солнца, поимел бы сил с таким фонтанирующим энтузиазмом скакать на мне, изображая чемпионку ипподрома. Но сейчас это была не бессмысленная череда телодвижений ради движений.

Точнее будет сказать, что буйство девушки осталось таким же бессмысленным и беспощадным. Будить мужика, запрыгивая на него с разбегу… Так-то, был риск и мужиком быть перестать, не сгруппируйся я на «шухере»… Повезло, что приземлилась аккуратно. Но сейчас это самое буйство уже было обращено на конкретную цель (на меня), а не пыталось охватить всю близлежащую местность на загоризонтную дальность. Злата абсолютно отчётливо увидела заинтересовавшую её мишень и обратила на неё внимание.

— Злата! — прикрикнула на сестру Алина, но быстро утихла. — Ох… На кого я серчаю…? Ты же даже брань от похвалы не различаешь…

Первым порывом разноглазки было отругать младшую за чрезмерно бурное пробуждение. Возможно, за то, что ворвалась в чужую спальню без спросу. Но ругать СДВГшницу, которая только несколько дней как начала курс лечения препаратами… Ну, это всё равно, что внушать кукушке в часах, будто она — дятел.

Я резко подорвался с положения «лёжа», сел, обхватил горе-наездницу обеими руками и ещё более резко рухнул обратно, предусмотрительно отведя в сторону башку. Злата, вполне естественно не ожидавшая такого, даже не успела испугаться и среагировать. Златокудрая головка Бериславской-младшей встретилась с моей