– Кому мы будем звонить?

– Нет, звонить не будем. Я перед отъездом скачал программу «Переводчик» и даже испробовал его. В самолете моими соседями были англичане, они разговаривали, я настроил телефон на их голос, а программа мне переводила.

– Удивительно.

– Главное, чтоб Света не узнала, что есть такое приложение в телефоне. А то скачает и вообще, английский с немецким перестанет учить. Будет пользоваться гаджетом. Плохо, что я им сегодня ночью не воспользовался, когда Кристиан по телефону разговаривал.

Он периодически сверялся с листом бумаги, на котором был нарисован маршрут к дому Изабеллы. Когда приехал, сверил адрес – не ошиблась женщина, хоть и была у нее дома давно. Хорошо запомнила. Дом был старый, краска выцвела, стены местами облупились, штукатурка осыпалась, входная дверь висела и вот-вот готова свалиться с одной петли.

Крутой автомобиль смотрелся в этих трущобах вызывающе и чужеродно.

Прохожие оглядывались с любопытством, пытались понять, каких таких богачей занесло в их район. Мальчишки, лет двенадцати, подходили к автомобилю, заглядывали в салон через тонированный окна. Ничего не видели, обходили машину со всех сторон, щупали колеса, заглядывали в выхлопную трубу.

– Вот вам и европейская столица – Марта не ожидала такого. Она не ожидала, что увидит в спальном районе города такой дом – может здесь никто не живет?

– Живет, Марта. В Варшаве полно бедных людей. Бедных европейцев. Хоть бы машину не повредили. Пойдем? Или посидишь здесь?

– С тобой пойду – решила Марта.

– Правильно. Мне спокойней, когда ты рядом.

Опять Валерий как-то двузначно сказал. Во всяком случае, Марта двузначно поняла.

Они вышли из машины, Валерий подозвал пацанов и стал им объяснять на пальцах, что если те присмотрят за машиной, то получат гонорар. Те хлопали глазами, поглядывали на машину, и кажется, ничего не понимали. Валерий уже думал достать свой телефон с приложением «Переводчик», но попробовал еще раз, только гонорар показал. Глаза мальчишек заблестели алчным ярким счастливым светом – они все поняли. Потом Валерий спросил у них про Изабеллу и указал на дом. Мальчишки замахали головами, знают, знают Изабеллу. Они стали кривляться и изображать пьяную женщину. Показывали на разбросанные под стеной дома бутылки, сообщая, что выпивала и теперь спит тетка пьяная.

Глядя на эту грязь и нищету, Марта передумала гулять по Варшаве. Никак она не ожидала увидеть все это, изучая культуру и традиции польского народа.

«Плохо, что люди ко всему привыкают и не стремятся к лучшему» – грустно подумала Марта, жалея мальчишек. Вот ее мальчишки – Ванечка, Сережка и Витек все время стремились к лучшему. И тогда, когда жили в гараже и даже сейчас, живя в приемной семье Леонтьевых. Они все время стараются быть лучше самих себя прежних, хорошо учатся в школе, обожают своих родителей, помогают в быту, обнимают, всем сердцем любят, от чистого сердца целуют. А как изменились Марина и Виктор Леонтьевы – глаза светятся, любовью наполнены сердца, а лица светлы и счастливы.

А здесь, кажется, никто не стремится к лучшему. Даже мусор не выкидывают в мусорные баки, мусор выкидывают в окно.

Они вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. Валерий нажал кнопку звонка. В квартире тренькал звонок, грубо, как будто он ругался на гостей за то, что пришли, а на хозяев за то, что не торопится встречать их.

Он тренькал столько, сколько Валерий нажимал на него.

– Нет ее, либо действительно спит мертвецки пьяная – сообщил Валерий – пойдем?

Марта согласилась и уже развернулась, чтоб уйти из грязного вонючего подъезда на свежий воздух, но на беду Валерий постучал в дверь. Она и открылась. Валерий понял, беда рядом. Он отодвинул Марту за спину и заглянул в квартиру и позвал, надеясь, что он ошибся – беды нет и не будет. Спит Изабелла мертвецки пьяная.

– Изабелла – позвал он опять и сделал шаг внутрь, скомандовал – стой здесь.

Марта команде опешила, замешкалась и зашла в квартиру.

В ней царила нищета, а в свите у него – бардак и вонь. Марта старалась не дышать, прикрыла нос и рот рукой. Вся мебель, все вещи были замусолены грязными руками. Полы не видели швабры с тряпкой очень много времени, покрылись слоем пыли. Пыль была везде, отсутствовала только в тех местах, где ступала нога человека. В лесу такие тропинки вытоптаны от травы, а здесь от пыли.

Марта прошла по коридору в комнату, стараясь ничего не задевать. Она думала, что Валерий зашел сюда, но ошиблась.

– Изабелла, у вас было открыто. Где вы? – Валерий звал из соседней комнаты, из кухни.

Почему Марта такая не везучая? Почему пошла в этом направлении? Почему подумала, что Валерий в этой комнате? Почему Валерий обещал быть рядом?

Его здесь не было. Зато была Изабелла. Она лежала на полу лицом вниз к огромной луже крови.

«Как Зина» – успела вспомнить Марта и стала заваливаться в обморок.

***

Как же он любил ее!

Она вложила в его руку свою прохладную ладонь. Он сжал ее руку и притянул к себе. Он страстно впился в ее губы и стал прижимать к себе, и отпускал, когда нужно было расстегнуть пуговички, и снова прижимал.

Что с ним происходит? Такого не может быть!

Он соскучился по ней.

Добрался до ее груди. Сначала через тонкую материю бюстгальтера, потом она показалась ему бронежилетом, и он избавился от него, и мягко отпустил ее губы и стал спускаться поцелуями вниз по шее. Беата запрокинула голову назад и застонала, выгнулась, от чего грудью сильнее прижалась к нему. Он вернулся к ее губам, чтоб приглушить стон, она отвечала ему страстно, желанно, ничего не стесняясь. Она гладила его по спине, по пояснице, перебиралась на грудь, по животу она спустилась ниже пупка. Он сам не ожидал такой страсти от нее, но его это еще больше распалило. Он добрался губами до ее груди и целовал. Внизу живота все горело, и сил не было уже терпеть все ласки и прелюдии.

В комнате был полумрак, свет, пробившийся через окно, чуть освещал помещение, но этого хватало. Помещение, не предназначенное для жилья, для любви, для ночлега, для существования человека. Но они здесь. Он и Беата. И они живут здесь и любят вместе. Существует и ночует он один. Нельзя позволить такой прекрасной девушке существовать вместе с ним.

Она не давала ему смотреть под ноги, обняла его за шею и целовала в губы, в щеку, за мочкой уха.

Свет они не включали, двери не закрывали.