Бемби рассказывает про Джерома и Мию; ты видишь, как девочки широко открывают глаза и рты, и от стыда хочешь залезть под стол.

После завтрака охрана выкрикивает ваши имена и расставляет в два ряда. Оказывается, сегодня день посещений, и тебя ставят вместе с теми, к кому пришли.

Это ошибка, говоришь ты охраннице.

Нет, отвечает она. Ты у меня в списке. К тебе посетитель. Марджи Шапиро.

Какой-то внутренний зажим ослабляется. Марджи может помочь. А ты – ей довериться. Она по-настоящему взрослый человек. Ты расскажешь ей про Джерома. Что он для тебя опасен. Что все девочки рядом с ним в опасности.

Ты смотришь, как Джером вместе с другим охранником ведет во двор тех, к кому никто не пришел, в том числе Джеки. Ты с теми, к кому пришли, идешь по коридору в помещение, где никогда не была и не знала о его существовании. Оно симпатичнее, чем все, до сих пор виденное тобой в тюрьме. Стены выкрашены в серо-розовый цвет, мебель новая, с потолка свисают кашпо с искусственным папоротником. Охранник указывает тебе стол, дает банку с колой и велит ждать.

По очереди заходят посетители. С ними тоже обращаются как с заключенными: выстраивают в ряд, дают указания. Ты вдруг начинаешь нервничать, робеешь, чувствуешь себя грязной в футболке с пятнами от хлорки. Приглаживаешь спутанные волосы. Ты сегодня даже не причесалась. Если бы тебя предупредили, что придет Марджи.

Заходят мать и сестра Бемби. Они обнимаются, рады друг другу, и это наполняет тебя. Охранник подходит к ним напомнить, что физический контакт запрещен, и остается у стола: не дай бог они опять обнимутся. Мать и дочери наклоняются друг к другу как можно ближе.

Есть и другие варианты – родители, бабушки, дедушки, может, тетушки и дядюшки, может, другие родственники. В ожидании Марджи ты рассматриваешь посетителей и пытаешься понять степень их родства с заключенными девочками.

Проходная отделена от зала для посещений перегородкой, не доходящей до пола, и ты видишь ноги последнего посетителя. Женские. Охранники расспрашивают посетительницу. Ты осматриваешься. Еще одна девочка сидит в одиночестве. Ты смотришь на часы. Четверть десятого.

Ты уже готова вскочить и обнять Марджи, хоть и нельзя. Но за перегородкой другая женщина – может, юрист, может, из социальной службы. С папкой в руках она подходит к той девочке.

В зале поднимается гул разговоров. Приди, Марджи Шапиро, думаешь ты. Пожалуйста, не бросай меня.

Ты потягиваешь колу и ждешь.

VII

45

Дарвин, наши дни

Марджи едет по шоссе Стюарт в поисках поворота к тюрьме и не замечает дыма, вырывающегося из выхлопной трубы. Но потом мотор начинает странно себя вести, и она вынуждена съехать на обочину. Ей удается встать в тени. Выйдя из машины, она открывает капот.

Когда Марджи в последний раз видела свой мотор, тот был совсем новый. Не прошло и месяца, как машину смотрел автомеханик – третий раз за то время, что Марджи живет в Дарвине. Проехав четыре тысячи километров по пустыне, она решила подарить мотору немного любви и внимания и нашла механика Лена, любителя ретроавтомобилей с особенной страстью к «Датсун» 280Z.

Но теперь мотор покрыт темной маслянистой массой. Марджи проводит по ней пальцем. Как майонез. Она звонит Лену.

Марджи! Как там моя машинка? – спрашивает он.

Я теперь в списке твоих любимчиков?

Ты же знаешь, я каждый вечер молюсь перед сном, чтобы ты мне ее продала.

Хоть сегодня, Лен. Я на шоссе Стюарт, и она только что сдохла. А мне очень надо кое-куда добраться.

Только не наша прекрасная леди! Мое сердце разбито. Рассказывай, Марджи.

Да весь мотор в жирной гадости.

Эх, не поменяла прокладку головки цилиндра. У нее было масло, вода?

Лен.

Разумеется, ты не курица.

Она просто сдохла.

Ладно. Прицепись к кому-нибудь и дуй в мастерскую. Завтра утром я с нее начну.

Марджи заглядывает под мотор.

О черт.

Прости, Марджи. Раньше не могу.

Нет, это не тебе, Лен. Из нее капает масло.

Плохо, Марджи, плохо. Жди, пока не приедет эвакуатор. Они не заберут ее, если тебя там не будет и ты не покажешь машину.

Спасибо, Лен. Сразу же тебе позвоню.

Марджи закрывает капот, садится в машину, и опускает спинку сиденья до упора. Смотрит на часы. Почему сейчас? – говорит она. Почему сегодня?

Марджи звонит в эвакуационную службу; эвакуатор, уверяет диспетчер, будет через полчаса. Потом она звонит по номеру, указанному на сайте тюрьмы, но там только автоответчик. Марджи оставляет длинное сообщение, стараясь объяснить, что случилось и почему она приедет позже, но обязательно приедет.

Из бардачка Марджи достает документы на машину и обмахивается ими. Сегодня у нее выходной. Она уже погуляла с Элси, приняла душ и, прежде чем отправиться к тебе, еще раз проверила информацию на сайте. Марджи полагала, что приедет раньше. Что ей придется как-то убить время на парковке перед тюрьмой.

Неделю назад она заполнила электронную заявку. Хотела повидать тебя, принести корзинку фруктов или рисовальные принадлежности. Что-нибудь. Но посетителям, как было написано мелким шрифтом, запрещается проносить подарки, их отбирают сотрудники тюрьмы. Тем не менее Марджи, решив сделать вид, будто возвращает какую-то твою вещь, положила в сумку альбом. О том, что возвращать тоже запрещено, написано не было.

Если эвакуатор подъедет в течение двадцати минут, прикидывает Марджи, она попросит водителя подбросить ее до тюрьмы и тогда может успеть пройти со следующей группой в половине десятого.

Марджи оказывается у тюрьмы в 9:35 в надежде, что ее обаяние сработает на охраннике, который сидит у ворот в стеклянной будке.

Она подходит, но охранник не отрывает взгляда от мониторов камер видеонаблюдения. Марджи прислоняется лицом к стеклу.

Привет, здоровается она, улыбнувшись пошире. Меня зовут Марджи Шапиро. Я пришла повидать одну вашу насельницу.

Охранник смотрит на нее. Мы не называем их насельниками, они заключенные.

Хорошо, заключенную, не унывает Марджи, просовывая ему копию паспорта.

Вы опоздали. Двери закрыли.

Но всего на пять минут. Я звонила, оставила сообщение. У меня сломалась машина.

Да, говорит охранник, мы часто такое слышим. Но сейчас девять тридцать семь, и я ничем не могу вам помочь. Придется записаться снова.

Могу я по крайней мере оставить заключенной сообщение?

Я охранник, мисс, а не служба передачи сообщений.

Чертово дерьмо, вот ты кто. И Марджи отходит.

Она пытается спрятаться от солнца, но здесь нет ни навеса, ни деревьев. Марджи садится в канавку около флагштока, который закрывает