толковавший о том, что Софи получит диплом Дартмута.

Мои родители все держат под контролем, однако никогда не говорят о мальчиках, а значит, никогда не велят угождать им. В каких-то отношениях семья Софи весьма прогрессивна, но в некоторых вопросах, особенно вопросах брака, — мегатрадиционна. Неудивительно, что Софи так одержима поисками парня, — и я впервые чувствую прилив жалости к своей очаровательной соседке по комнате.

— Почему бы вам, девочки, не помочь мне с ужином? — спрашивает тетушка Клэр, пожимая мне руку. — Может, ты хочешь сначала позвонить родным, дорогая?

— Я разговаривала с ними утром, — заявляю я и беру с подноса коктейль. Боже, как я скучаю по Перл! Надо ей написать. — Но все равно спасибо.

— Ты прелесть!

Тетушка Клэр ласково гладит меня по волосам, и я ухожу следом за Софи — это все, что остается такой обманщице, как я.

Глава 20

Полтора часа спустя, закончив обмакивать липкие ломтики няньгао[74] во взбитое сырое яйцо и вырезать цветы из редиса с тетушкой Клэр и Софи (которая сделала десять цветков против моих трех — откуда такая сноровка?), я разыскиваю Рика по всему особняку: обвожу взглядом откидывающиеся кожаные сиденья домашнего кинотеатра на цокольном этаже, сную по коридорам, устланным шелковыми коврами, поднимаюсь по изогнутым лестницам на крышу, в сад с благоухающими гардениями и деревом гуавы. Теплый ветерок сдувает волосы с моего лица, когда я озираю силуэт города с небоскребом «Тайбэй-101», одиноко возвышающимся над всем вокруг. Тело ноет от желания как-то передать свои впечатления от этого вида, станцевать, но я разворачиваюсь и ухожу вниз.

Уже второй раз я стучу в дубовую дверь спальни Рика — ответа нет. Наверное, он на улице. Когда я прохожу мимо комнаты Ксавье, через дверь до моих ушей доносятся тихие стоны и звуки поцелуев.

— Я сделала это для тебя, — шепчет Софи.

Я не слышу ответа Ксавье, но за ним следует сердитое ворчание Софи, а затем — яростный скрежет ножек стула по деревянному полу, словно они разъехались.

— Да что с тобой? — Ее голос звучит на октаву выше. — Насколько я знаю, с Минди ты так не скромничал.

— Просто мне кажется, нам не стоит этого делать, — отвечает Ксавье.

Снова раздается скрежет мебели по полу. Глухой удар — будто упала книга. Шелест страниц. Ноги у меня приросли к шелковому ковру.

И тут дверь распахивается настежь. Из комнаты вылетает Софи. Завидев меня, она останавливается, поправляет бретельки полосатого оранжевого платья, затем дверь за ее спиной захлопывается, задувая подол между ног.

— Все хорошо? — встревоженно спрашиваю я.

— Ксавье — придурок. — Софи выдергивает из уха подаренную им серьгу. — Какая же я идиотка, что связалась с ним.

— Какая чушь, — протестую я.

— Мы расстались. — Она швыряет серьгу в его дверь, и та, звякнув, исчезает под напольными часами. — Посижу перед ужином у бассейна.

Софи врывается в свою комнату, пинком отшвырнув розового медведя и хлопнув дверью: тщательно спланированные выходные пошли коту под хвост. Я поднимаю руку, чтобы постучаться к ней, но тут снова распахивается дверь комнаты Ксавье. Он стягивает через голову черную рубашку. На его загорелой груди мерцают отблески света потолочных ламп. Сквозь дверной проем видна кровать с балдахином, смятые простыни, откинутые одеяла, оранжевый рюкзак на полу. Взгляд Ксавье встречается с моим и застывает. Интересно, какой он видит меня сейчас, когда я замерла в смущении.

— Эвер! Это не то, что ты думаешь. — Я не вижу ухмылки на его лице, не слышу насмешки в голосе, и внутри у меня все сжимается. Куда легче противиться Ксавье-плейбою, чем серьезному Ксавье. — Мы с Софи…

— Это не мое дело!

Уронив игрушечного медведя, я бросаюсь к лестнице и устремляюсь вниз, перепрыгивая через две ступеньки.

— Эвер, подожди! — кричит Ксавье, но я его уже не слышу.

* * *

Пятнадцать минут спустя я обнаруживаю Рика, бегущего по обсаженной бамбуком дорожке парка Тяньму, который находится в нескольких кварталах от дома тетушки Клэр. Вечереет, небо приобретает фиолетовый оттенок с розовыми прожилками облаков. В воздухе витает аромат камфорных деревьев, под которыми группа мужчин и женщин занимаются тайцзи[75] напоминая монахов в шаолиньском храме.

Серая рубашка Рика с вазообразной полосой пота на груди прилипла к коже. Его тело сковано, точно он напряг всю волю, чтобы убежать от своих демонов, кто бы они ни были. Громадная сила духа — благодаря ей он и стал чудо-мальчиком.

Рик замечает меня и замедляет шаг.

— Привет.

— Привет.

Вытерев лицо рукавом, он кивает, указывая на тропинку:

— Хочешь немного пройтись?

Приступ смущения.

— Конечно.

Мы пускаемся в путь по каменистой дорожке, отходя в сторону, чтобы пропустить рикшу, сопровождаемого скрипом колес.

— Ксавье прав. — Рик сует руки в карманы. — Неправильно заставлять тебя врать ради меня. Я оказался трусом.

— Я ведь сама предложила.

— Просто… мне нужно, чтобы они перестали ненавидеть Дженну.^ Рик сутулится, все глубже засовывая кулаки в карманы. — Наверное, не стоило вообще сюда приезжать.

— Зачем же приехал?

— Я тебе уже говорил. Начинается новая жизнь. Мне необходимо было отдохнуть.

— И от Дженны тоже?

— Нет, разумеется, нет! — Рик широко распахивает глаза, а затем качает головой: — Да. Да, наверное.

— Как вы вообще познакомились?

— В шестом классе Чу переехали в соседний дом. Родители Дженны попросили меня проводить ее в школу, а она, в свою очередь, встретила меня после уроков. В старших классах Дженна ждала меня на футбольных тренировках, и я пригласил ее на школьный вечер встречи выпускников-первокурсников[76]. С тех пор мы вместе.

— Она знает, что не приглянулась твоим родным?

— Да. Я старался это скрыть, но мелочи неизбежно просачиваются наружу. — Рик ковыряет большим пальцем шрамы на руке. — У нас бывали ужасные ссоры. В том числе когда семья тетушки Клэр стала распускать сплетни. Естественно, это вызвало поток пересудов. Дженну иногда бросает из крайности в крайность, — признается он.

— Вот почему Софи ее не любит?

— Не совсем. Дженна испытывает серьезное давление. Друзья напирают. Оценки. Ее родители часто ездят в командировки и многого от нее ждут; каждый стресс похож на камень, который Дженна вешает себе на шею, — она зацикливается на всем этом. В одиннадцатом классе похудела на пятнадцать фунтов. Каждый вечер приходила и вырубалась в моей постели, пока я делал уроки. Я разрывался между школой и футболом, а Софи раздражало, что моя девушка отнимает у меня много времени. Я пытался побудить Дженну развивать собственные интересы — она работала волонтером в детской клинике, но бросила. Стремилась сосредоточиться только на учебе и на