– Возвращайся, поговорим.

Пока Сабина ходила за водой, Владимир уже успел хлебнуть из новой бутылки и теперь снова тоскливым и пустым взглядом уставился в окно. «Интересно, способен ли он в таком состоянии что-либо соображать, – подумала Сабина, устраиваясь напротив пребывающего в состоянии пьяной меланхолии Яснева. – А вдруг он в полной прострации? Что тогда делать, ждать, пока протрезвеет? А если он вообще не просыхает? Вот и бабулька-колобок о чем-то таком говорила».

Тем не менее надо было попытать счастья, поэтому Сабина начала:

– Владимир, я сотрудник телевидения. Мы делаем новую программу о бывших одноклассниках. В том числе о вашей школе и вашем классе. Поэтому я хотела бы задать несколько вопросов.

Яснев оторвал взгляд от окна, в упор посмотрел мутными глазами на Сабину и, как будто удивившись, переспросил:

– С телевидения?

– С самого настоящего, – поспешила заверить его та.

– Значит, ты много чего видела? – задал какой-то странный вопрос Яснев.

Сочтя за благо не спорить и не удивляться, Сабина подтвердила:

– Много чего видела. Считайте, что все уже в жизни перевидала. Такая профессия.

– Нет, девочка, – покачал головой Яснев и вдруг негромко и хрипло рассмеялся. – Ты самого главного не видела. Смерти!

– Чего?

Сабина поперхнулась минеральной водой и, с трудом отдышавшись, просипела:

– Вы это о чем?

– О том самом, – пробормотал Яснев и налил полный стакан виски, который тут же опрокинул в себя. Прожевал оливку и, глядя в окно, заявил, неизвестно к кому обращаясь: – Видеть смерть при жизни и не умереть при этом – такое не пожелаешь врагу. У меня много врагов, но я никому из них этого не пожелаю.

Сабине откровенно не понравилось направление, которое вдруг приняла их беседа, и она сердито спросила:

– А при чем тут смерть, скажите на милость? Я с вами о другом хотела поговорить.

– Смерть при всем, – по-прежнему не глядя на свою собеседницу, ответил Яснев. – И ничего важнее нет на свете, потому так страшно. Огромная, как башня замка. Старинного замка! Только не с зубцами, а в платке.

Сабина, только что глотнувшая газированной воды, неожиданно громко икнула и тут же стукнула себя кулаком в солнечное сплетение. У него точно белая горячка, внезапно догадалась она. Он же сейчас может начать ловить чертиков или шмыгающих собак.

– Владимир, – строго сказала она, – вам уже хватит пить. Пойдемте, вас ждут дома, надо звонок починить. А про одноклассников мы в другой раз поговорим.

– Я должен пить, – не моргнув глазом, ответил Яснев. – Как же не пить, когда такое увидишь? Вот ты говоришь – звонок. И сама не понимаешь, что для меня уже прозвенел звонок – последний.

Тут Сабина поежилась, вспомнив замечание Светланы Федоровны относительно названия программы.

– Почему последний? – осторожно спросила она.

– Потому что когда я был мальчишкой, то продал душу сама понимаешь кому. И теперь он появился, чтобы предъявить счет. Мне надо платить по счетам. И мне страшно, но сделать уже ничего нельзя.

Сабина вся обратилась в слух. Может, Яснев вовсе не сошел с ума! Может быть, он сейчас говорит как раз о том, что ее интересует больше всего? Тайное общество, колдовство, вызывание духов умерших… Почему Яснев считает, что продал душу? Может, ребята совершили какой-нибудь жуткий ритуал? И до сих пор их всех это мучает?

Решив, что настала пора от наводящих вопросов переходить к прямым, она спросила:

– Владимир, вот вы говорите, что, когда были мальчишкой, продали свою душу сами знаете кому.

Яснев ухмыльнулся.

– И ты тоже знаешь, кому я ее продал? – проворчал он.

«Тьфу, разговариваю, как Гарри Поттер, – рассердилась на себя Сабина. – Тот, Кого Нельзя Называть. А если взять и назвать? Как Яснев на это отреагирует?»

– Ваши одноклассники рассказали мне про тайное общество, – заявила Сабина.

– Рассказали! – насмешливо проговорил Яснев, снова отхлебнув из стакана. – Что они могут знать? – Его голос не дрогнул, взгляд все также был прикован к окну. – Ничего они не могут знать.

– Вы в курсе, что Вадима Борисова убили?

– Нас всех убьют, – равнодушно сказал Яснев.

– Кто? Кто убьет? – Сабина легла грудью на стол. Если бы могла, она бы с удовольствием покопалась в голове Яснева, но, к сожалению, не обладала паранормальными способностями.

– Он, – уверенно ответил ее визави. Потом помолчал и добавил: – Она.

– Кто – он? И кто – она?

– Отстань от меня, – неожиданно попросил Яснев. – Ты беспокоишь меня своими вопросами.

– Что случилось на встрече выпускников? Это было в феврале. Вы ведь ездили в свою бывшую школу, верно?

– На встрече? – как будто удивился Яснев. После чего понес форменную околесицу. Впрочем, Сабина вслушивалась в нее изо всех сил. – Почему ты спрашиваешь меня про эту встречу? Там все были. Но клятва – ее никто не нарушил. Поняла? Никто. А если нарушил – видишь, что получилось. Столько лет прошло, детские игры. Но нельзя играть, никому, никаких заклинаний нельзя. Так ведь никто не объяснял. И ты, девочка, уходи. Нельзя со мной, потому что оглянешься – а там она стоит. Как башня.

Сабину внезапно пробрала дрожь понимания.

– Вы видели огромную женщину в капюшоне? – быстро спросила она. – Оскаленную, с алым ртом?

Яснев вдруг так испугался, что чуть не сполз под стол. Глаза его заметались, губы задрожали.

– Убирайся отсюда! – неожиданно крикнул он. До сих пор он ни разу даже голоса не повысил, поэтому Сабина была не готова к подобному повороту событий и здорово струхнула. – Катись! Чтоб духу твоего здесь не было!

– Что ж, судя по всему, визит вежливости подошел к концу, – пробормотала Сабина, схватив сумочку и отпрыгнув от стола. – Не забудьте звонок починить.

Не оборачиваясь, она быстро вышла из кафе.

* * *

«Да что же это за тайное общество такое? – думала Сабина, возвращаясь домой. – Жаль, что у Яснева от пьянства шарики за ролики заехали. Но ведь что-то он видел, если так напуган. Того самого демона, который едва не напал на меня в сквере? Хм. Надеюсь, хоть Крокотов не напивается до чертиков и с ним удастся поговорить более продуктивно.

Иван Крокотов, которому Сабина позвонила сразу же, как только села в машину, был крайне нелюбезен и пытался отказаться от встречи, но потом передумал и предложил приехать к нему в офис.

– У меня полчаса для вас. Хотя я не понял, чем могу быть полезен. Предупреждаю – прессу я не жалую, от вас одна путаница и неприятности.

Начало не предвещало ничего хорошего. Продолжение оказалось ему под стать.