Столь дивное разнообразие не могло существовать мирно, и постепенно, по нарастающей, в Крыму началась рубка. А если сюда добавить почти три тысячи бывших офицеров, а также массу агентов от УНР, страстно желающих заполучить флот и прицепом включить Крым в территорию этой самой УНР, то стало вообще весело.

В столице (тогда еще в Питере) почесали репу и решили для усиления послать туда надежного и проверенного товарища. Некоего Слуцкого Антона Иосифовича. Не одного, а с замечательным балтийским матросом по фамилии Наливайко, в виде поддержки. Но хлипкий «надежный товарищ» умудрился заболеть воспалением легких накануне отъезда. Поэтому бравый моряк поехал один.

Братки черноморцы встретили братка балтийца как родного. Ну и пошла жара. В принципе, черноморцы себя и так не особо сдерживали, устроив в канун Нового года, для офицерства, «еремеевские ночи». Но потом, на время, подзатихли. А приезд Наливайко вновь всколыхнул матросню. Мешая просто водку с «балтийским чаем»[22], братва лихо проводила экспроприации на всей территории полуострова. Экспроприируемые от столь широкого размаха охре нели. А СНП с Курултаем решили этим охренением воспользоваться, начав выступления против советской власти. При этом очень рассчитывая на помощь со стороны как немцев, так и УНР. Матросы, которых в Крыму было около сорока тысяч, это приняли как вызов (тем более немцев пока видно не было) и прошлись по «контрреволюционерам» со всей молодецкой страстью. А чего бы не пройтись, когда даже просто численно они крыли всех, словно бык овцу.

И все бы хорошо, но при этом флотские (да и сухопутные) еще активно грабили и разлагались. Что в итоге получилось, коротко описал человек Жилина, выяснявший там обстановку: «На данный момент в Крыму армии нет. Есть банда мародеров, подчиняющаяся только своим главарям»[23].

И вот в этот «цветник» прибыл наш отдельный батальон морской пехоты. Поддерживало меня лишь одно – жизненный опыт, который говорил, что в природе не может быть такого, чтобы в одном месте собралось сорок тысяч полных мудаков. В конце концов, это ведь не пароход с проститутками из анекдота? То есть буйных отморозков с подпевалами там будет хорошо, если тысячи две. А остальные вполне вменяемые люди, которые, повинуясь стадному инстинкту, просто следуют за вожаками. Вот и будем нормальных приводить в чувство. А ненормальных… ну, тут уж как придется. Если чел берега потерял, то кто ему доктор?

Судьбоносная встреча с представителем местных «паханов» состоялась на четвертые сутки пребывания батальона в Севастополе. Дни выдались просто сумасшедшие, поэтому совещания, переговоры и договоры шли с утра до вечера. Фрунзе работал по своей линии, комиссар, с толпой помощников, гнал митинги с пояснениями в режиме нон-стоп. Остальные тоже не сидели без дела. Поэтому выйдя с Буденным с очередного скандального собрания, я даже не сразу понял, что некто в форменке обращается к нам. Вернее, к Семену.

Матрозен, с парой кентов, стоя перед толпой поддержки человек в двадцать, громко заявил:

– Ось, гляньте! Вправду баяли – даже казачня сюда притащилась. Душители народные окрас задумали сменить! Но ничо! От нашего глаза ни одна лампасная гнида не сховается! Ты что, усатый, думаешь, звезду нацепил и сразу – всё? Забудем, как вы нас нагайками полосовали?

Дружок так же громко подхватил:

– Дык, они навродь завсегда с гнильцой были. А энти даже офицеришку с собой притащили. «Дракона» одноногого. Видать, хочут, чтоб мы ему вторую ходилку оторвали.

Наезд был совершенно тупой и какой-то бессмысленный. Хотя и предполагалось, что здешние неформальные шишки «народных масс», видя, что появился некто серьезный и могущий приструнить власть здешней вольницы, не будут сидеть сложа руки. Их посыльных разведчиков-агитаторов уже два раза гоняли на х**ах в батальоне. Еще разок отметились приданные нам буденновцы. Вот теперь они решили прощупать на «слабо́» непосредственно командование. Моряков тут все «сухопутные» боялись, и поэтому в подобных случаях всегда старались сгладить углы, уступая требованиям и не обращая внимания на наезды. Поэтому пока все идет по накатанной ими схеме.

Но здесь и сейчас уступать никак нельзя. Это невосстановимая потеря лица. На Чура-то эти ухари вроде никак не наезжают. Только на совершенно незнакомого им Буденного. Хитренько действуют, исподволь разделяя нас. Но сами смотрят на мое поведение – позволю я опустить своего человека или как? И вообще, что буду делать?

Тем более постепенно морской народ на площадь стал прибывать, с интересом прислушиваясь к словам провокатора и с не меньшим интересом поглядывая на нас. Как поведут себя новенькие – утрутся сразу или ругаться начнут, взывая к сознательности и давя на совесть?

Вот только я не собирался ни взывать, ни давить. Демонстративно ощерившись в кривой ухмылке, расстегнул ремень с портупеей, скинул китель и, передавая все стоящему за спиной Маге, громко произнес:

– Смотри, Семен. Вот этот, судя по всему, здешний х**. А те двое, по бокам, это его яйца. Бывает два типа яиц – здоровые, смелые яйца, и маленькие, педерастичные яйчишки. – С этими словами я, сойдя с крыльца, направился к толпе, несколько сожалея, что расстояние не позволяет выдать этим хмырям весь монолог Тонни[24]. Из-за этого пришлось его сильно сократить. – И теперь эти яйчишки постепенно сморщиваются, и х** опадает. Знаешь, почему?

Идущий следом Буденный (который так же демонстративно скинул оружие) не сплоховал, громко спросив:

– Почему?

– Потому что за базар надо отвечать, и эти вялые, сифилитичные гениталии сейчас пожалеют, что не родились бабой!

К слову сказать, что заводила, несмотря на некоторую оторопь, не стал дожидаться, когда мы подойдем в упор, а начал действовать раньше и со словами:

– Урою падлу! – бросился на меня.

Я тоже немного ускорился, и буквально через секунду буйный мореман, получив сокрушительный удар в ломкую челюсть, опал. Парочка его друзей не стояла на месте, поэтому на следующем шаге таким же макаром на брусчатку осел второй. А третьего приголубил Семен. Буденный, он хоть и небольшого роста, но силы в нем как в хорошем тракторе, да и удар – словно лошадь лягнула. Вот и получилось так, что, не сбавляя шага, мы срубили главаря с его подручными и направились к группе поддержки, стоящей метрах в десяти за ними. Пока шли, я опять-таки не молчал:

– Ну, а вы что? Так и будете глазки строить, или поговорим по-мужски?

Вызов был моментально принят, и на нас наскочили человек восемь. Остальные сразу не полезли лишь потому, что только помешали бы.

Вот теперь пришлось покрутиться. В основном я смотрел, чтобы никто из матросни не достал чего-нибудь колюще-режущего, ну и чтобы не прибить кого-то ненароком. Смерти нам сейчас вообще не нужны. А стрельбы со стороны противника не опасался. Именно поэтому мы столь демонстративно и сняли оружие. Ведь среди матросов драки с разборками не редкость. Нормальный вариант, и использовать в нем оружие считается настолько не комильфо, что не поймут свои же. А на случай совершенно непредвиденного развития ситуации – пятеро наших автоматчиков на крыльце и парочка с ручными пулеметами на чердаке клювом щелкать не станут. Но вот этого совершенно не хотелось бы, и пока (тьфу-тьфу-тьфу) все идет, как планировалось.