– Как твоя рана? – спросила Хейзел.

Я знал, что она хотела как лучше, но этот вопрос начал мне докучать даже больше, чем ранение.

Мы вместе вышли из главных ворот и направились к Марсовому полю. Впереди нас, то и дело делая «колесо», двигалась Мэг, и я не представлял, как ее при этом не тошнит съеденными хот-догами.

– Ну, – ответил я, безуспешно пытаясь излучать оптимизм, – учитывая все обстоятельства, я в порядке.

Прежний бессмертный я бы посмеялся: «В порядке?! Шутишь, что ли?» За последние месяцы я стал намного скромнее в своих ожиданиях. В данный момент «в порядке» означало «все еще могу ходить и дышать».

– Мне стоило сообразить раньше, – сказала Хейзел. – У тебя аура смерти с каждым часом становится все сильнее…

– Давай не будем о моей ауре смерти, ладно?

– Извини, просто… Был бы здесь Нико – возможно, он смог бы тебе помочь.

Я был не прочь повидаться с единокровным братом Хейзел. Нико ди Анджело, сын Аида, оказался весьма полезен, когда мы сражались с Нероном в Лагере полукровок. И конечно, его парень, мой сын Уилл Солас, был превосходным целителем. И все же что-то мне подсказывало, что они не сумели бы помочь мне больше, чем Праньял. Будь Уилл и Нико здесь, мне пришлось бы волноваться еще за двух любимых людей, с тревогой наблюдающих за мной, гадая, когда я окончательно превращусь в зомби.

– Спасибо за заботу, – поблагодарил я, – но… А что это делает Лавиния?

Примерно в ста ярдах от нас на мосту через Малый Тибр, который был совсем не по пути к Марсовому полю, стояли Лавиния и фавн Дон и, похоже, яростно о чем-то спорили. Возможно, не стоило привлекать к ним внимание Хейзел. Но все же если Лавиния хотела быть незаметной, ей следовало выбрать другой цвет волос, скажем камуфляжный, и не размахивать так сильно руками.

– Не знаю. – Своим видом Хейзел напомнила мне усталую мать, чей малыш в десятый раз пытается забраться в вольер к обезьянам. – Лавиния!

Лавиния обернулась и, помахав рукой, словно говоря «Сейчас, минуточку!», снова принялась спорить с Доном.

– У людей в моем возрасте бывает язва? – громко поинтересовалась Хейзел.

Учитывая все, что происходит с нами, поводов для веселья у меня было не так много, но ее замечание меня рассмешило.

Когда мы подошли к Марсовому полю, я увидел легионеров, которые, разбившись на когорты, расходились по разным тренировочным площадкам, устроенным на пустыре. Одна группа рыла оборонительные окопы. Другая стояла на берегу искусственного озера, которого еще вчера здесь не было, готовясь брать на абордаж два импровизированных корабля, совсем не похожих на яхты Калигулы. Легионеры из третьей группы катались на щитах с горки из грязи.

Хейзел вздохнула:

– Это мои хулиганы. Прости, мне нужно научить их убивать гулей. – Она побежала к ним, оставив меня наедине с моей крутящей «колеса» подругой.

– А нам куда? – спросил я Мэг. – Фрэнк сказал, что у нас будут… э-э… особые задания.

– Ага. – Мэг указала на дальний конец поля, где на стрельбище ждала Пятая когорта. – Ты будешь учить стрельбе из лука.

Я вытаращил глаза:

– Чего-чего?!

– Ты спал целую вечность, и утреннее занятие провел Фрэнк. Теперь твоя очередь.

– Но… Я же Лестер и не могу никого учить, особенно учитывая мое состояние! И потом, для римлян лук не самое любимое боевое оружие. Они считают, что стрелять – это ниже их достоинства!

– Если хочешь победить императоров, нужен новый подход, – сказал Мэг. – Как у меня. Я делаю боевых единорогов.

– Ты… погоди-ка… что?

– Потом.

Мэг припустила по полю к большой площадке для верховой езды, где ее ждали, с подозрением глядя друг на друга, легионеры из Первой когорты и табун единорогов. Я не мог себе представить, как Мэг собирается сделать этих мирных существ боевыми и кто вообще разрешил ей подобное, но вдруг с ужасом вообразил, как римляне и единороги нападают друг на друга, вооруженные большими терками. И решил не совать нос в чужие дела.

Вздохнув, я повернулся к стрельбищу и направился к своим новым ученикам.

Страшнее, чем обнаружить, что я разучился стрелять, было понять, что я вдруг снова мастерски овладел этим умением. Казалось бы, в чем проблема? Но став смертным, я пережил уже несколько вспышек божественной силы. И каждый раз сила быстро иссякала, оставляя мне лишь горечь и разбитые надежды.

Да, я, может, и поразил все цели в гробнице Тарквиния – но это не значит, что у меня получится снова. Если бы я попробовал показать класс в стрельбе из лука, а в итоге на глазах у всей когорты попал бы лишь в зад одному из единорогов Мэг, то умер бы от стыда гораздо раньше, чем меня бы доконал яд зомби.

– Так, ладно, – сказал я. – Думаю, можем начинать.

Дакота копался в промокшем колчане, пытаясь отыскать ровную стрелу. Видимо, он решил, что хранить принадлежности для стрельбы в сауне – самое то. Томас и другой легионер – Марк? – сражались, используя вместо мечей луки. Джейкоб, знаменосец легиона, натянул тетиву, положив стрелу так, что ее древко было направлено прямо ему в глаз, и это объясняло, почему после утренних занятий у него на левом глазу красуется повязка. Сейчас он, похоже, вознамерился ослепить себя окончательно.

– Давайте, ребята! – воскликнула Лавиния. Она опоздала, но умудрилась незаметно присоединиться к собравшимся (это одна из ее суперспособностей) и решила помочь мне призвать воинов к порядку. – Может, Аполлон что-нибудь и знает!

Я понял, что ниже падать некуда: высшей похвалой, которой я мог удостоиться от смертной, было то, что я «может, что-нибудь и знаю».

Я прочистил горло. Мне случалось выступать и перед куда большей аудиторией. И почему я так нервничал? Ах да. Потому что был парнем шестнадцати лет от роду, и притом жутким неумехой.

– Так… давайте поговорим о том, как прицеливаться. – Мой голос, естественно, сорвался. – Ноги пошире. Лук натянуть до упора. Теперь посмотрите на цель ведущим глазом. В случае Джейкоба – здоровым глазом. Если у вас есть прицел, используйте его.

– У меня прицела нет, – сказал Марк.

– Это вон та круглая штучка, – показала ему Лавиния.

– У меня есть прицел, – исправился Марк.

– Тогда стреляй, – велел я. – Вот так.

Я выстрелил в ближайшую мишень, затем в следующую, затем в следующую, выпуская стрелы снова и снова словно в каком-то трансе.

Только после двадцатого выстрела я понял, что попал точно в яблочко, поразив каждую мишень в центр дважды, причем самая дальняя находится от меня примерно в двухстах ярдов. Для Аполлона это детская забава. Для Лестера – непосильная задача.

Легионеры смотрели на меня разинув рты.

– Нам надо сделать так же?! – выпалил Дакота.