без лишних обязательств. Вот только в общем и целом судьба этих двоих его мало волновала. Как-никак, их, как и всех остальных девушек, интересовал исключительно его титул. Так с чего бы ему к ним что-либо испытывать? Всё честно: они пытались использовать его в своих интересах, а он их в своих.

Однако с Викторией всё оказалось по-другому. В отличие от своей сестры она была далека от его стандартов красоты, но как человек зацепила. Впервые за долгое время он смог по-настоящему повеселиться и расслабиться именно с ней. Слишком уж сильно эта принцесса отличалась от других дам высшего общества, больше напоминая Никите старого друга, с которым можно посмеяться и хорошо провести время, не беспокоясь о том, что о тебе подумают, чем потенциальную охотницу за его наследством.

И пусть Никита не знал, что именно задумали церковники, интуиция подсказывала ему, что ничего хорошего. Несмотря на слухи, их семья не была посвящена ни в какие «церковные тайны». По крайней мере, насколько ему это было известно. Всё что ему оставалось, это догадываться о планах Енрия и признать: его действительно мучила совесть. На самом деле, возвращаясь в общежитие, он уже думал, а не рассказать ли Виктории правду? Но… вдруг он увидел перед главным входом в свой корпус незваного гостя. Находясь не в лучшем настроении, Никита уже хотел было пройти мимо, когда тринадцатый принц Ярослав Шереметьев преградил ему дорогу.

— Я так понимаю, вы хотите со мной о чём-то поговорить, — произнёс Нестеров с явным раздражением.

— Да, — тут же согласился принц. — Я многое слышал о вас, Никита Алексеевич, и хочу предупредить. Если из-за вас с Викторией что-нибудь случится, у вас будут большие проблемы. Клянусь, что вызову вас на дуэль и заставлю пожалеть о содеянном! — с угрозой уставился на него Ярослав.

— Это всё? В таком случае, я пойду, — еле сдерживаясь, сказал Нестеров, увидев знакомого третьекурсника, бросавшего на них с принцем любопытные взгляды.

— Нет, не всё, — не отставал принц. — Чего вы добиваетесь? Разве вы не знаете о том, что случилось с Викторией? Она только недавно пришла в себя и очень уязвима. Использовать её в своих интригах — настоящая подлость!

— Если вас это так интересует, то только слепой и глухой не слышал о том, что произошло с принцессой, — размеренно, но с явными нотками недовольства произнёс Никита. — Вот только это не делает её изгоем. Она вполне способна самостоятельно отвечать за свои решения и действия. К вам её жизнь не имеет никакого отношения.

— Вы ничего не знаете о ней, и о том, через что Виктории пришлось пройти, — запротестовал Ярослав. — Хотя о чём это я? Всем известно, что для вас только вы сами и имеете значение.

— Вижу, ваша ревность бьёт ключом, — раздражённо отметил Нестеров. — Отлично, можете высказаться, я не против.

— Ну раз вы настаиваете…, — пожал плечами принц. — Хорошо. Вы — беспринципный, жалкий, самовлюблённый эгоист, который только и может, что удовлетворять своё ущемлённое эго за счёт женщин, играя с ними, как только хочет. Виктория же совсем другая. Такой аморальный человек, как вы, её просто не достоин, и лучше вам держаться от неё подальше!

— Отлично, — не стал спорить Нестеров, решив поберечь свои нервные клетки от столь бесполезного разговора. — В таком случае, будьте любезны, передайте Виктории, что я отзываю приглашение на приём для неё и Ларисы Викторовны. Как вы и просили, я больше не приближусь к принцессе. Довольны?

Резко развернувшись, Никита направился к своей комнате. Да, это определённо будет лучшим решением. Держаться от Виктории подальше, и навсегда забыть о происшедшем, как ему и советовал Енрий. Как-никак, церковь сама заинтересовалась принцессой, и в любом случае нашла бы кого-нибудь для осуществления своего плана. Главное — он получил желаемое, и теперь может наслаждаться жизнью на полную катушку.

* * *

Проводив сына герцога, Енрий, хотя это было не настоящее имя, а церковное, отправился докладывать новости вышестоящему начальству. Добытыми результатами он был более чем доволен. И не только потому, что у него появилась возможность выслужиться перед высшими чинами церкви — архиепископами. Его радовало, что он наконец раскрыл тайну смерти трау Ункиры и теперь мог спокойно о ней забыть.

Что такого увидела Ункира в принцессе, раз назвала её «демоном в обличии человека»? В конечном счете, он нашёл ответ. Великая духовная сила Ункиры, которая была на порядок выше, чем у самого Енрия, открыла ей нестабильность души принцессы и отторжение её телом. Похоже, для Ункиры это послужило причиной решить, что демон вселился в девушку, как и написано в Великом Писании.

Но что же произошло в тот день на самом деле? Это было нелегко, но Енрий узнал правду. Всё-таки, как он понял, лишь очень ограниченный круг церковников, а именно архиепископы и их помощники имели доступ к подобным знаниям. Учитывая, что все архиепископы церкви обитали в центральной обители за границами империи, поговорить с кем-нибудь из них на эту тему, как и на любую другую, у Енрия возможности не было. Несмотря на то, что после смерти трау Ункиры доклады высшим стали его обязанностью, всё его общение сводилось к краткому обмену информацией, а любые попытки узнать что-нибудь дополнительно вмиг пресекались на корню. Однако именно поэтому дела высших эшелонов церкви его всегда и интересовали. Почему они настолько скрытные, и с ними невозможно встретиться? Зачем забирали тела умерших церковников, как это было с Ункирой? О каких таких «изменившихся запросах богини» ему сболтнули во время доклада о смерти трау? Одни вопросы и никаких ответов.

Как бы странно это ни звучало, но слегка приоткрыла завесу тайны ему именно принцесса Виктория. С момента её пробуждения Енрий наблюдал за принцессой, и разумеется, последнее нападение на неё не прошло для него незаметно. Как он выяснил, она со служанкой ходила в город проведать отца прислуги, и по дороге назад на них напали. Пытаясь разобраться в этом деле, Енрий лично навестил вышеупомянутого мужчину. И каково же было его удивление, когда он обнаружил в этом человеке духовную силу! Учитывая, что покинуть церковь почти невозможно, это сразу вызвало у Енрия подозрения и вопросы, которые он и озвучил Геннадию. На удивление, Геннадий довольно быстро согласился рассказать ему правду о том, что раньше работал в специальном закрытом отряде, подконтрольном лично архиепископам, к которому высшие священники, вроде Енрия, не имели