время в ожидании электрички в беседе о православии и неправильных его толкованиях. В частности, Сергий очень возмущался идеей ещё одной неоправославной группы, требовавшей принять положение, что всякий батюшка весом более девяноста килограммов безблагодатен. Диакон его поддерживал, Ян веселился от души, а Саша с Ящуром больше слушали, чем говорили, и время пролетело незаметно.

Карельский контакт

Несмотря на то что нужная им электричка отходила в полдень, диакон и Ящур, только разместившись в вагоне, переглянулись и сразу же достали из сумки бутылку жёлтой лимонной настойки емкостью 0,75 литра, своим видом напоминавшую палёную водку. Сергий грозно посмотрел на них.

– Что, скажешь, поправиться надо? – спросил он, предугадывая знакомую отмазку.

– Нет, Серёга! На этот раз всё хорошо! Но, дабы сохранить это хорошо и оградить грешную мою душу от бесовских печалей, следует остограммиться! – извиняющимся, но в то же время настойчивым тоном оправдался диакон.

Сергий махнул рукой, но предупредил:

– Аккуратнее надо! В электричках по правилам вообще пить нельзя! Так что шифруйтесь!

– Без проблем! – ответил Ящур и поместил бутылку в специально приготовленный пакет. – Мы аккуратно!

Ян с Сашей на этот раз пить отказались наотрез, что, впрочем, не слишком огорчило их коллег, которые по очереди отхлёбывали пойло прямо из горлышка, передавая пакет друг другу. С учётом объёма, «остограммиться» предстояло троекратно каждому, и ещё оставалось сто пятьдесят. Это, разумеется, не представляло трудности для столь умудрённых опытом мужей, и бутылка кончилась раньше, чем они добрались до посёлка со странным названием Кяппяяхер.

Ещё из электрички Сергий созвонился с настоятелем местного прихода, с которым ранее договорился о содействии, и тот организовал в качестве трансфера Газель из какой-то околоцерковной благотворительной организации, а также обещал разместить гостей на местном подворье. Настоятель – отец Аркадий – сказал, что уже приехал их встречать вместе с водителем, и объяснил, как найти машину.

Они подъехали с другой стороны путей. Чтобы туда попасть, требовалось перейти не только пути, но и большую канаву, которую выкопали экскаватором полгода назад да так и бросили. Канаву переходили по мосткам. Как назло у самых мостков припарковался чёрный тонированный джип, перегородив проход, и люди едва протискивались в оставшееся пространство. Носатый владелец джипа стоял рядом, курил и с некоторой гордостью смотрел на этот процесс – как бочком пролезает приехавший на электричке народ, боясь зацепить его автомобиль.

Объёмные чемоданы членов экспедиции в эту щель не пролезали, и Ящур обратился к владельцу:

– Ты убрал бы машину-то! Стоишь смотришь, как народ корячится! Места вокруг полно!

Носатый не спеша приоткрыл рот, выпуская в сторону Ящура струю дыма. Было заметно, как он удивился, встретив возражения, ибо привык чувствовать себя хозяином. Некоторое время он продолжал пускать дым, затягивая паузу, после чего сказал:

– Гдэ хочу, там стою, слюшай! Твой какой дэло? Как хочешь, так иды! Вокруг обойды, если чэмодан большой! И тока зацэпи машин! – и, докурив, щелчком бросил бычок в сторону Ящура, так что тот едва не упал на его кроссовку.

Ящур с предложенной постановкой вопроса не согласился. Началась перебранка, быстро перешедшая на повышенные тона. Сергий попытался остановить стремительно развивавшийся конфликт, увидев, как Ящура попёрло в бычку. Но время оказалось упущенным. Отскочив к машине от надвигавшегося Ящура, возбуждённый владелец джипа выхватил кинжал и угрожающе замахнулся, но напугать бывшего десантника ему не удалось. Мгновение спустя выбитый профессиональным ударом нож уже скользил по асфальту, а челюсть носастого приняла невероятной силы удар кастетом. Стоящий за спиной джип не позволил «джигиту» далеко улететь, и он сразу же получил новый удар, на этот раз в нос. Отскочившая назад голова едва не разбила стекло двери, лицо воинственного карапета превратилось в кровавое месиво, утратив свой гордый профиль, однако Ящур бил ещё и ещё – по роже, под дых, по корпусу… Только тут Сергий сумел оттащить его, хотя, извернувшись, Ящур напоследок заслал такого пинка по рёбрам уже поверженному врагу, что казалось, рёбра у того должны не только поломаться, но просто отлететь, причём с обеих сторон.

– Давай, Ваня, хватит с него, пошли быстрее, нас отец Аркадий ждёт! – растерянно повторял Сергий, цепляясь за Ящура.

Без особого труда они перенесли чемоданы через перила мостков и поспешили на другую сторону, а носастый гордец, получив звезды, остался валяться возле своего джипа, хрипя и поскуливая.

Подворье

Размещение на подворье походило на жестокую шутку Сергия. Конечно, в посёлке отсутствовал отель, а попытки найти жильё через ведьмину внучку привлекли бы ненужное внимание. Но тем не менее подыскать что-то другое через того же настоятеля не представляло большой сложности.

Жилая часть подворья воплощалась в двухэтажном бараке, некрашеные деревянные стены фасада которого почернели от плесени. Загаженный туалет находился на заднем дворе, а умывальник почему-то с другой, «парадной» стороны барака. В самом бараке было холодно и, главное, сыро. Подгнившие половицы скрипели, повсюду стоял затхлый запах, как в брошенных домах, в углах под потолком в узорчатой паутине ожидали свою добычу изрядные пауки, старые обои на стенах местами прорвались, и через дырки крошилась какая-то труха.

Несмотря на большое количество свободных комнат в бараке, Яна, Сашу, Ящура и диакона поселили всех вместе – в маленькой комнате на первом этаже. Там едва помещались четыре ржавые железные кровати с плохо натянутыми сетками и качающимся скрипящим каркасом.

Недовольно ворчащая бабка выдала им постельное бельё и показала, где взять матрасы, оказавшиеся настолько грязными, что прикосновение к ним вызывало брезгливое отвращение. При этом Сергию настоятель выделил комнату в своём большом доме, и он не участвовал в описанном безобразии.

Несмотря на условия, требовавшие отключения рефлексов цивилизованного человека, и полупустое состояние, барак являлся вполне обитаемым. В нём периодически останавливались паломники, монахи и другие товарищи по профилю заведения, а также на сезонной основе жили рабочие из Средней Азии. К моменту приезда экспедиции на древней, заляпанной всем, чем можно, электроплитке они готовили свою жратву, и по коридору распространялся непривычный и тошнотворный запах. Но что хуже всего, в обязательном порядке требовалось ходить на утреннюю службу, а кроме этого, на территории подворья запрещалось курить и употреблять спиртное. И если два последних запрета преодолевались – у гастарбайтеров имелось место для курения, а пить можно, закрывшись в «номере», то от посещения служб отмазаться никак не удавалось, а они, к сожалению, ввиду наличия достаточного количества священников, проводились каждый день.

Сергий тоже отнесся к идее служб без энтузиазма, но в пользу них работали два сильных аргумента. Во-первых, если они живут на церковной территории, то нужно вести себя