В бескрайних сырых джунглях, которые начинаются в дне пути от Тарабара, есть жучок под названием ихтон. Каждые три-четыре месяца он перерождается, откладывает личинки и оборачивается коконом. А затем через какой-то промежуток времени, цикличность зависит от погоды, ихтон становится бабочкой, живет пару дней, оплодотворяет свои же личинки и умирает. Однако после его перерождения остаются быстро превращающиеся в пыль коконы, которые обладают многими удивительными свойствами. Если добавлять ихтоновую пыль в алкоголь и наркотики, она повышает эффект зелья, и усиливается приход. Если посыпать пылью раны, они быстро затягиваются, и организм человека с бешеной скоростью регенерирует клетки организма, вплоть до того, что в некоторых случаях можно отрастить потерянную конечность, восстановить поврежденный орган и полностью оздоровить тело. А если ребенка с детства пичкать ихтоном, он пропитывает его тело, и в итоге появляется новый подвид человека. Скажем так, более сильный и крепкий, быстро адаптирующийся под изменения климата и практически никогда не болеющий. Причем все без привыкания и побочных эффектов. Именно это привлекало богатеев, которые искали альтернативу дорогостоящим сеансам регенерации в клиниках. И начался бум, который продлился десять лет.

На Тарабар прилетели ученые, инженеры и авантюристы. В экономику планеты, несмотря на ее удаленность от метрополии, вливали огромные средства. Был построен новый космодром, прокладывались дороги, и развивались местные производства. Гарнизон конечно же увеличили. Одно время здесь целый корпус стоял. А в леса отправлялись тысячи собирателей ихтоновой пыли.

Казалось, еще немного – и Тарабар преобразится. Раз и навсегда. Но в итоге все закончилось пшиком. Попытки разводить жучков на фермах провалились. Собирать чудодейственную пыль оказалось крайне сложно и опасно. А тут еще медицинские магнаты вмешались. Они снизили цену на регенерацию и препараты, решив получать прибыль с большого оборота, а затем подкупили сенаторов, и правительство Центральных миров, с согласия Орландо Таги, прекратило подпитывать экономику Тарабара.

Опять все вернулось на исходные позиции, строительство заглохло, а гарнизон сократили до пяти мотопехотных батальонов и двух дивизионов противокосмической обороны. Впрочем, ихтоновую пыль по-прежнему собирают, но в основном этим занимаются бродяги, которые сколачиваются в бригады, мигрируют по джунглям, надеются обнаружить легендарное великое кладбище ихтонов и моментально разбогатеть. Но пока никак. Выжить и прокормить семью на сборе драгоценной пыли можно, а вот решить свои финансовые проблемы – нет. Хотя бы потому, что вольные собиратели под запретом, и к этому в свое время приложили руку местные олигархи. Им выгодно, чтобы собиратели, которые находятся вне закона, сдавали ихтоновую пыль через посредников. Разумеется, по заниженной цене. А уже они, как держатели лицензий, перепродавали добычу государству или контрабандистам. Это уж как получится.

Я почти выбрался из портового района и встрял. Невдалеке от Белого рынка, перегораживая дорогу, стояла небольшая толпа, человек десять. Люди разные, собиратели и местная босота. Конфликтная публика, шваль и отребье. Бить таких ушлепков надо, чтобы знали свое место. И один из них подал голос:

– Это же тот приезжий, который вчера в «Звездном бродяге» Гвоздя и Кувалду избил.

– Точно он? – спросил кто-то.

– Зуб даю.

– А давайте его отоварим? – предложил кто-то. – У него наверняка в кармане деньжата есть.

– Так иди и отоварь, – с усмешкой предложили ему.

– Один очкую. Кто со мной?

– Я пойду.

– И я с вами.

– Ну и меня за компанию возьмите.

Слушая это, я едва не рассмеялся. Драка так драка. Еще одна.

От толпы, которая обратила на меня пристальное внимание, отделились четверо. Судя по одежде и походке, дерьмо, а не бойцы. Двое точно собиратели, лица бледные, и глаза с поволокой – видимо, переболели лихорадкой Расмунсона и выжили. Третий – из городских босяков, пальцы в дешевых наколках, и на левой щеке тату с головой местного хищника тиграта. А четвертый вообще пацан из рудничных рабочих, в кожу въелась темная пыль.

Тяжело вздохнув, я шагнул навстречу любителям огрести неприятностей и стал их бить. Ни разговоров, ни объяснений, ни криков. Чушь это все, болтология и напрасное сотрясение воздуха.

Первого противника свалил ударом в коленную чашечку. Ее хруст услышали многие, и не успел еще ставший калекой придурок упасть, как я ему добавил. С правой ударил в челюсть – и здесь кость тоже не выдержала.

Второго сбил подсечкой и, когда он рухнул, наступил ему на грудную клетку и придавил одну сторону. Три-четыре ребра точно сломал, и кости, скорее всего, вонзились в легкие.

Третий сам перешел в атаку, и я поставил блок. Принял его удар, перехватил кисть и резко, вложив в движение силу, выкрутил руку. Он обернулся вокруг себя, повернулся ко мне спиной, и я дернул руку. Опять хруст, и противник потерял сознание. Что и немудрено: многочисленные разрывы связок и выбитый плечевой сустав. Это память на всю жизнь.

А последний, паренек с рудника, который хотел заработать на групповом избиении дешевый авторитет, собрался отступить, но не успел. Левой рукой я схватил бедолагу за ворот рубахи и скрутил ее, слегка придушил его, а потом подтянул неудачника поближе и вонзил ему в глаз палец. После чего незадачливый боец, обливаясь кровью и прижимая ладони к лицу, стал падать, и я его отпустил.

Все происходило быстро, и никто на помощь к потерпевшим не спешил. Они сами виноваты. По всем понятиям так. Нарвались и получили. Поэтому теперь они будут долго лечиться и побираться. Одним поступком все четверо сломали себе жизнь. Таков вердикт судьбы, и в данном случае я привел ее приговор в действие.

Конечно, полицейские могут решить, что я не прав. Но пока они будут разбираться, я окажусь в другом районе города. Да и ни к чему им лишняя суета, которая не сулит никакой выгоды. Если забияки обратятся с жалобой, проще объявить, что они избили друг друга, и закрыть дело.

Оставив покалеченных забияк на асфальте, я отступил и на ходу слегка отдернул плащ, чтобы все увидели кобуру с пистолетом. Этого оказалось достаточно. Больше меня никто не пытался остановить, и я продолжил движение.

Я ожидал, что Йоганн Варро, резидент на Тарабаре, является штатным сотрудником новоросских спецслужб. Следовательно, он кадровый офицер империи, средних лет, физически хорошо развит, обучен хитрым приемам тайной войны и является профессиональным разведчиком.

Однако Варро оказался хитрым и ловким контрабандистом, который достался Новоросской империи в наследство от Республики Ламантея. Родом он с Атлантиса и, когда был молодым, в поисках приключений добрался до центральных миров человеческого ареала обитания. После чего обосновался на Тарабаре и стал тайно вывозить небольшие партии ихтоновой пыли в Ламантею. Республиканские спецслужбы его деятельность пресекли, и Варро был арестован, а затем стал внештатным сотрудником разведки и смог вернуться на Тарабар.