Стон раздался в его груди, а затем он поцеловал меня. Его язык скользнул мне в рот. Потянул мою нижнюю губу между зубами. Целуя Кристиана Аллистера, я чувствовала себя более живой, чем с любым наркотиком.

Я попыталась расстегнуть пуговицы на его рубашке, но он схватил меня за запястья и остановил. Что-то холодное поселилось у меня в животе. Я высвободилась из его хватки и, будто он уже не отказывал мне однажды, попыталась снова, только чтобы получить тот же результат.

— Рубашка останется, — резко сказал он мне в губы.

Он не позволял мне прикоснуться к нему, на самом деле. И сидя здесь с моим телом на бесстыдном показе, это вдруг почувствовалось... унизительно. Я отстранилась, одернула платье и потянулась к дверной ручке.

— Блядь, нет, — прорычал он, хватая меня за запястье. — Ты меня так сильно довела, Джианна. Ты останешься здесь и все исправишь.

— Исправь это сам, stronzo. (прим.пер: Мудак)

— Ты ищешь внимания, конечно, но не дразнишься.

— А ты эгоистичный ублюдок, который берет и ничего не дает взамен, — огрызнулась я.

— Эгоистичный? — он рассмеялся. — Я так долго поедал твою киску в прошлый раз, что все еще ощущаю твой вкус три года спустя.

Мои глаза сузились.

— Ты груб.

— Не разыгрывай передо мной невинную девственницу, Джианна. Я ни разу в жизни не видел, чтобы ты краснела.

Я издала слабое рычание.

— Ты мне совсем не нравишься. Выпусти меня.

Почему я решила, что это хорошая идея? С этим мужчиной было столько взлетов и падений, что у меня закружилась голова.

Мы смотрели друг на друга в безмолвной битве воли.

Его челюсть дёргалась. А потом он вытащил рубашку из брюк, схватил мою руку и провел ею по животу и груди. Он шел на компромисс со мной, позволяя прикасаться к нему, не снимая рубашки.

Я должна была уйти, отправиться домой и довести до оргазма себя саму, фантазируя о его хорошем близнеце. Но по мере того, как мои руки путешествовали по коже более горячей, чем когда-либо, этот туманный прилив похоти скапливался в нижней части моего живота, растягивая мышцы и меня.

— Сколько девушек ты целовал в Сиэтле?

Тихий вопрос вырвался у меня, когда я провела пальцами по бороздкам на его прессе.

Его глаза были ровными темно-синими озерами.

Он не ответил мне, но в этом и не было необходимости.

Он не целовал.

Пьянящее чувство удовлетворения наполнило меня. Тогда почему, ох, почему, офицер, ты целуешь меня?

Его взгляд стал полуприкрытым, когда я прижала пальцы к его коже, царапая ногтями его грудь. Я двигалась на его эрекции, медленно покачивая бедрами и прижимаясь к нему, пока мы смотрели друг другу в глаза. Огонь зажегся внутри меня, становясь все жарче и ярче, пока я не оказалась так близко к освобождению, что могла ощутить его вкус.

Я ахнула, когда он запустил руку в мои волосы и дернул голову назад, прижимая грубые слова к моему уху.

— Ты кончишь со мной внутри себя, Джианна, не раньше.

Дрожащий вздох вырвался у меня, но он слетел как жалобный всхлип из-за наклона моей головы.

Он выругался по-русски и крепче вцепился мне в волосы.

Я могла только смотреть на крышу машины, моя грудь двигалась взад и вперед с хриплым дыханием, когда он снял лямку с моих плеч и опустил платье до талии. Стянул чашечки лифчика вниз, обнажая грудь. А потом просто смотрел на меня с такой силой, что это лизнуло мою кожу.

Когда он захватил сосок в рот, белый свет выстрелил мне в глаза. Его рука отпустила мои волосы, сжимая одну грудь, в то время как он лизал и сосал другую. Он переключился, уделяя им равное внимание. Похлопал, смотря, как они покачиваются. С грубым звуком он прикусил их, будто был зол, словно пытался запечатлеть себя на моей коже навсегда.

Мои глаза закатились, пульс забился между ног. Если он не остановится, думаю, что смогу кончить вот так.

Он играл с моей грудью, пока я не зашла так далеко, что готова была сделать все, чтобы почувствовать его внутри себя — всё, что угодно. Я работала над пряжкой его ремня, вытаскивая ее. Он был горячим и тяжелым в моей руке, и таким сильным, что я не смогла удержаться, чтобы не сжать его в кулаке. Он зашипел мне в горло, и прежде чем я успела как следует рассмотреть его, он схватил меня за бедра и толкнул вниз, пока я не опустилась на половину его длины.

Он застонал.

Я ахнула.

Было больно. Действительно больно. Это было давно, и этот ублюдок был хорошо одарен. Я задыхалась, мои бедра дрожали, пытаясь приспособиться.

Его хватка на моих бедрах усилилась, и я положила свои руки поверх его, в попытке остановить его от полного погружения в меня. Я покачала головой, будто сделала все, что могла, но в конце концов ничего не вышло.

— Всё это, malyshka, (прим.пер: Малышка) — скомандовал он.

Тепло в его голосе плыло прямо между моих ног, успокаивая боль и наполняя желудок теплом.

Одна из его рук выскользнула из моей, чтобы проследить за моей посадочной полосой, пока не нашел мой клитор. Он потер его круговыми движениями, а затем его рот снова обнаружил мою грудь, облизывая и посасывая. Я застонала, каждое прикосновение подпитывало горячее жужжание в моей сердцевине, пока, медленно, я не скользнула вниз, принимая его полностью в себя.

— Блядь, — процедил он сквозь зубы, глядя вниз, туда, где мы соединялись.

Он сжал мои бедра так крепко, что они покрылись синяками, от него исходило напряжение, каждый мускул его тела был напряжен.

— Дерьмо, ты такая узкая, malyshka. (прим.пер: Малышка).

Ощущение его внутри меня было настолько сильным, что мое тело задрожало. Глаза горели, и я прижалась лицом к его шее.

Его сердцебиение билось в унисон с моим.

Его трясло.

— Трахни меня, Джианна.

Он говорил на грани самоконтроля, словно если я не начну двигаться, то меня трахнут, жестко. Это быстро привело меня в движение; я не думала, что смогу справиться с ним на свободе.

Я медленно двигалась, покачивая бедрами круговыми движениями, терлась о него клитором, содрогаясь от напряжения.

— Тебе чертовски повезло, что мы сейчас в машине.

Он прижал угрозу к моему уху, его слова были тяжелыми с русским акцентом, который начинал сводить меня с ума. Вызов