как человеку, знакомому с Западной Европой, такие случаи должны быть известны. Петр надеялся, что Виниус успокоит других своей опытностью, а он оказался во главе смутившихся, которые справедливо могли думать, что уже если такой бывалый человек испугался, значит, действительно есть основание опасаться. «Mir Her Vinius, — пишет царь, — писмо твое апъреля 15 д. мънѣ отдано, i о мастерахъ iсправимъ. На прошълой почъте писма отъ тебя не было ко мнѣ. А чьто ты писалъ къ господину Леѳорту, i я то выразумѣлъ; на чьто зело дивълюсь i суду Божию предаю тебя, что ты такъ сумнена пишешъ о замедлениi почътъ (потъ такой часъ), а самъ въ конецъ iзвѣсътенъ симъ странамъ въ канецъ. Не диво, хъто не бывалъ. Я была надѣелся, что ты станешь въ семъ разсужъдать бывалостью своею i отъ мънѣния отводить; а ты самъ предводитель iмъ въ яму! Потому в[c]ѣ подумаютъ, что кали де хъто бывалъ, такъ боiтся тово, то уже конечьно такъ. Воiстинно не отъ радости пишу. Мы отсель поедемъ завътра в Вѣну. Piter. Iзъ Амстрадама, мая въ 13 д. 1698»[288].

От того же 13 мая сохранилось письмо Ф. А. Головина в Москву к Т. Н. Стрешневу, в котором он передает Тихону Никитичу распоряжение государя о заготовке провианта для будущей морской кампании, к будущему морскому походу азовского флота на 1699 г. «Государь мой милостивой, Тихон Никитичь, — пишет Ф. А. Головин, — здравие твое, государя моего, купно со всеми твоими десница Божия на веки счасливо да соблюдет. При сем тебе, государю моему, извествую: указал великий государь запасы на Москве и в городех, где пристойно, к предидущему воинскому морскому походу готовить и о том к милости твоей, государя моего, писать. А что каких запасов, и тому, государь, с сим писмом послана роспис к милости твоей. При сем известии тебе, государю моему, челом бью. Из Амстрадама майя в 13 день». При письме приложена ведомость с расчетом в цифрах, сколько потребуется съестных припасов и питей на 20 000 человек и на 82 корабля на год, например: «на 20 000 человек в год каждому человеку по 7 фунтов на неделю хлеба доведетца, всего 182 500 пудов». Следующая статья: «по четыре фунта ветчины человеку на неделю, итого на вышепомянутое число в год 104 250 пуд» — зачеркнута; ее, очевидно, заменяет дальнейший расчет: «по 2 фунта солонины человеку на неделю, итого всем на год 52 125 пуд». Следуют далее горох, крупа, мука ржаная, масло и т. д., пиво: «на 82 корабля по 4 бочки пива доброго по 15 ведр бочка, итого на всякой корабль по 60 ведр» и т. д. и т. д.[289] Это распоряжение о заготовке провианта на 1699 г. и столь детально разработанная роспись с поправками и переменами показывают, какие мысли, между прочим, занимали Петра в последние дни перед отъездом из Голландии в Вену и вместе с тем вскрывают отчасти тайну организаторского таланта Петра. Мы видим, как задолго и как интенсивно, несмотря на отделявшее ее от мест будущего действия расстояние, несмотря на обстановку, которая, казалось бы, должна была отвлекать его мысль к другим предметам, как эта мысль тем не менее детально работает над делом, организацию которого он задумывает[290].

XXII. Сборы в путь из Амстердама

И послы в приведенном выше письме к А. В. Никитину в Варшаву, и царь в письме к Виниусу возвещали об отъезде из Амстердама на 14 мая; однако отъезд состоялся днем позже. Уже давно, еще ранней весной, начались сборы посольства в Вену, куда, как припомним, торопил Петра в своих письмах к нему Лефорт, и по обыкновению целый ряд известий о приготовлениях в далекий путь находим в «Расходной книге» посольства. Уже 12 марта был готов заказанный Ф. А. Головиным для продолжительного путешествия поместительный и спокойный экипаж: «зделана ему в дорогу коляска болшая добрая, а за дело той коляски и за всякие к ней товары дано коретного дела мастеру Класу Дейву 182 ефимка, да моляру от писма той коляски 10 ефимков»[291]. Однако этой коляске пришлось долгое время стоять у того же каретного мастера, пока Ф. А. Головин ездил в Англию. Делалось новое платье для свиты Лефорта. Закуплены были для него самого «в дорогу в цесарскую землю лекарства», ввиду того что он все время прихварывал[292]. 25 марта двинулась из Амстердама часть состава посольства, отпущен был к цесарской границе посольский обоз с имуществом и часть свиты под начальством Богдана Пристава. С этим же отрядом была отправлена и конюшенная часть посольства с новым конюшим Герасимом Кеником. На путевые расходы отряд был снабжен суммой в 4000 ефимков. По-видимому, для него были закуплены 24 марта некоторые съестные продукты: сыр и масло коровье. С дороги Богдан Пристав постоянно извещал послов о своем движении[293].

С возвращением Ф. А. Головина, а затем и государя из Англии приготовления к отъезду из Амстердама энергично возобновились. Из Англии вслед за Петром привезена была и карета, вероятно для его путешествия[294]. 11 мая Ф. А. Головин приказал взять свою коляску, уплатив каретному мастеру, у которого она пребывала, «за постоялое» за 8 недель 4 ефимка 2 алтына 2 деньги[295]. П. Б. Возницын также обзавелся новым экипажем — каретой, внутри обитой трипом зеленым «с подушкою и с стеклы, и с колесы коваными», ценой в 180 ефимков, которую присмотрел и купил для него некий барышник Дорт фон Тисибрут в имении («маетности») амстердамского комиссариуса Левиса Трипа за Гаарлемом в 20 верстах от Амстердама[296]. Эти посольские экипажи были отправлены 13 мая с человеком Ф. А. Головина Кириллом Бакановым вперед в Нимвеген, куда послы должны были приехать водяным путем на яхтах[297].

Между тем еще 10 мая послы отправляли состоявшего при них капитана Андрея ван-дер-Гульста в Гаагу к Штатам сообщить о своем отъезде и просить о проводах до границы, о выдаче корма и поставке подвод. Гульст вернулся с благоприятным ответом: приставом к ним назначен был прежний гофмейстер, который их встречал, кормы и подводы будут им готовы[298].

Перед поездкой некоторым чинам посольства в виде государевой милости, и именно на «платье, в котором ехать в цесарскую землю», выдавалось жалованье. Так, П. Б. Возницыну выдано было «для цесарского посольства на платье ему и людем ево и на всякую потребу» 1000 золотых[299]. Получили также жалованье золотыми или соболями некоторые волонтеры, дворяне второго посла, отправлявшийся с посольством доктор Петр Посников — 100 золотых, лекарь Термант и лекарский ученик Левкин, переводчик Петр Шафиров, подьячие Родостамов, Волков