— Хех… это он может. Проходите на досмотр.

Досмотр мы, ну, никак бы не прошли, особенно учитывая, что укрытые телеги были битком набиты северянами. С другой стороны нам это и не требовалось, хватило и того, что охрана открыла ворота. Вот только оказалось, что за воротами в нас нацелились полсотни арбалетов местной стражи. А глава охраны у них параноик. Часть двора со стороны ворот огорожена кольями, ощетинившимися в нашу сторону. Так что, если вдруг захочешь проскочить нахрапом верхом на конях, не получится.

Караванщик не стал мудрить и, схватив ближайшего к нему охранника, прикрылся им, после чего метнул нож в одного из арбалетчиков. Остальные тут же укрылись от арбалетного залпа, и началась мясорубка. Перезарядиться охране, естественно, никто не позволил. Несколько темных ассасинов перешли за спину арбалетчикам, еще двое планомерно вырезали стрелков на стене над воротами. Я тоже не стал мешкать и, усилив свое тело маной, носился по рядам бойцов противника и просто располовинивал всех попадающихся на пути врагов.

Буквально через пару минут мы уже вырвались за пределы оцепления и прорывались к замковой площади. Темные ассасины повсюду разбрасывали предметы со своими метками, не гнушаясь их ставить и на бойцов противника. Большинство северян использовало щиты, чтобы укрыться от стрел и арбалетных болтов, я же просто уклонялся и отбивал их, если уклоняться было некуда. Нас было слишком мало, чтобы окружить весь замок и не дать никому уйти, но, как я понял, никто сбегать и не собирался. Видимо, местный барон держал всех в страхе, и поэтому даже обычные горожане бросались на нас с подручным оружием. Правда, не все, кто-то убегал, кто-то прятался. Таких мы не трогали… пока.

Наш довольно крупный отряд продолжал продвигаться к замку по предзамковой площади, когда со всех сторон повыскакивала стража и приняла боевое построение. Что ж, уж очень хорошо они подготовлены и очень слажено. Знали, сволочи, что когда-нибудь за них примутся всерьез. Мы оказались в окружении.

В нас полетели стрелы, а их лучников прикрыли копьеносцы со щитами. Нескольких северян, все же, ранило, но не смертельно. Появившиеся за спиной темные ассасины тут же столкнулись с мечниками, что защищали лучников. Конечно, потери противник понес, но не достаточные. Из-за численного превосходства ассасинам пришлось отступить.

Мы стояли на месте, а караванщик раздумывал, как нам прорваться в тот момент, когда, на мое удивление, стража принялась исполнять что-то вроде имперского шага. Коряво, не так эффективно, но в данной ситуации очень сильно могло проредить наш пусть и большой, но отряд.

— Если мои руки и ноги защитить баклерами, а на спину повесить большой круглый щит, то при поддержке темных ассасинов, я смогу проделать небольшую брешь в их обороне, — предложил я.

— Действуйте.

Мне тут же передали несколько баклеров и помогли закрепить их на предплечьях, плечах и на бедрах с голенями. Да, неудобно, но мне нельзя светить мою реальную скорость и реальные возможности даже в том, что касается усиления тела маной. Понятно, что северяне никому ничего не скажут, но горожан-то, которые убегали, мы не трогали, а уж они-то язык за зубами держать не станут.

— Как только я ворвусь в ряды противника, наведите шороху сзади, чтобы отвлечь задние ряды, — попросил я ассасинов.

— Сделаем, — заверил меня один из них.

Сходу пробивать копейщиков со щитами я не решился, поэтому хорошенько разбежавшись, я их перепрыгнул, ввалившись прямо к лучникам. Отреагировать они не успели — слишком уж я шустрый. Да и мечники ко мне не поспевали. Надо ж было сначала протиснуться, а на это нужно время. Вот только я им это время давать не собирался. Сейчас меня видели только враги, и я мог расслабиться, от всей души помедитировав. Двуручный меч из метеоритной стали, отдавая синеватым свечением, пел песню смерти, и враги вокруг меня опадали красными осенними листьями.

Периодически я прикрывался, подставляя под удары баклеры. В какой-то момент я даже принялся музицировать, выбивая некий ритм. Получалось довольно неплохо. Вот только я слишком увлекся, и мало того, что не заметил, как темные ассасины принялись вырезать задние ряды мечников, так еще и прорубил довольно широкий пролет в рядах местной стражи. Но только повдоль, а не поперек, как планировал.

Пришлось срочно исправлять ситуацию и покрошить копейщиков. Наш отряд долго ждать не пришлось: как только они заметили, что в рядах врага осталось всего пару шеренг, то тут же ударили клином в это место, пробив оборону, а дальше все было проще.

Сломав строй с одной стороны, мы принялись уничтожать их бойцов, прикрываясь щитами с трех сторон, откуда нас пытались задавить. Вот только теперь нам было что противопоставить им, особенно учитывая тот факт, что темные ассасины уже по всей площади оставили свои метки, да и я все никак не мог остановиться, принимая благодарность от Эратиона. Меня переполняло вселенское спокойствие и чувство полной безмятежности наряду с непоколебимой уверенностью, что я все делаю правильно: я спасаю этот мир, который давным-давно стал мне родным.

Когда я насладился танцем смерти, то понял, что вокруг в живых не осталось ни одного стражника. А те, кто сумел отступить, сейчас забаррикадировались внутри замка.

Все это время я держал весь замок под полным контролем, следя за местными зрением энергии смерти, и я видел все, кроме тронного зала и довольно большого помещения под замком. Рискну предположить, что это была местная тюрьма и пыточная. Не знаю отчего, но Эратион буквально тянул меня туда. Он не просто настаивал, что мне необходимо туда попасть, он влек меня туда так, что я четко осознавал, что другого пути у меня нет. Обе закрытые для моего взора области окутывал точно такой же туман, как тогда, недалеко от трактира, в котором мы отмечали посвящение в студиозусы. Такие же бардовые клубы дыма, через которые я никак не мог пробиться.

— Кто-нибудь закинул печать внутрь замка? — поинтересовался наш командир и по совместительству караванщик.

— У меня там есть одна печать, — ответил один из ассасинов.

— Этого мало.

— Я могу попытаться проломить двери, — предложил я.

— Эти двери даже ты проломить не сумеешь, проще стену рядом сломать.

Наверное, не помедитируй я только что, то у меня бы возникло огромное желание возразить караванщику и сказать, что если я приложу всю свою силу, то вынесу не только двери, но и полстены. Но, к счастью, такого желания у меня не возникло.

Одно радовало — общего щита над замком не было. Накопитель, что