– Петя, откуда столько икры?

– Из царских еще запасов, вот, доедаем. Да вы мажьте гуще,не смущайтесь, профессор, икра отличная.

Гадкая мыслишка, что еда ворованная, довольно сильно портилааппетит. Но голод оказался сильнее.

От запаха настоящего бразильского кофе у профессоразакружилась голова. На десерт официант принес вазочку с шоколадными конфетами.

«Нет, – жестко сказал себе Михаил Владимирович, – нет, ни зачто на свете!»

Заместитель наркома после сытного завтрака размяк,порозовел, вальяжно раскинулся, закурил, прихлебнув кофе, вытянул руку с тонкойчашкой и задумчиво произнес:

– Хороший саксонский фарфор всегда напоминает мне Цюрих.Именно там, в эмиграции, я стал настоящим революционером. Кафе, фокстрот,разврат, самодовольство, эгоизм и пошлость руководящих классов меня глубоковозмущали, болью и гневом пронзали мне сердце.

Михаил Владимирович не слушал его. Он не мог оторвать взглядот шоколада. В саквояже у него лежала пустая жестянка из-под порошков. Еслипротереть ее салфеткой, можно положить туда хотя бы три конфетки. Или, пожалуй,четыре. Ничего страшного, если Миша съест конфетку. Считается, что детям дополутора лет шоколад вреден. Ерунда. От одной штучки никакого диатеза не будет.К тому же он шоколада никогда в жизни не пробовал.

– Меня возмущало угнетение рабочего класса сытымискотообразными людьми, которые далеко не являлись духовно развитыми особями,истинным цветом интеллигенции, – продолжал рассуждать Петя. – По большей частиони представляли узколобых упитанных эгоистов, развращенных, лишенных идеалов,тупо стремящихся к карьере, к богатству.

«Да что я мучаюсь, в самом деле?» – разозлился профессор.

Он достал из саквояжа жестянку, тщательно протер ее изнутриресторанной салфеткой и положил туда четыре конфеты. Петя никакого внимания наэто не обратил.

– Настоящий переворот в моей душе случился после того, как япрочитал книгу Ильича «Что делать?». Это великая книга, там даны ответы на всевопросы, мучившие передовых мыслящих людей многие годы. Это катехизисреволюционера. – Петя допил кофе, загасил папиросу. – Вам, профессор, не мешалобы ознакомиться, авось пригодится.

– Да, непременно, – кивнул Михаил Владимирович и без всякогостеснения положил в жестянку еще три конфеты.

– В следующий раз я, пожалуй, подарю вам экземпляр.Почитаете, подумаете. Пора уж вам определиться. Атмосфера накаляется с каждымднем. Я не хотел огорчать вас, однако согласно марксистской теории количествонепременно переходит в качество. Дворянское происхождение, генеральский чин, –Петя стал загибать пухлые пальцы, – опять же, зять воюет у Деникина.

– Погодите, Петя, я не совсем понимаю. Количество чего?

– Да вот, извольте ознакомиться. – Петя достал из портфелянесколько мятых, грязноватых листочков, исписанных чернильным карандашом,крупным корявым почерком.

«Считаю своим долгом сообщить, что гр. Свешников М.В.,бывший царский генерал, видный профессор, скрывается в должности рядовогохирурга, очевидно с целью. Вышеозначенный гр. Свешников внешне лоялен, но, всущности, крайне вреден и политически подозрителен».

Михаил Владимирович вернул листочки Пете, покачал головой.

– Да, я вижу, дело принимает серьезный оборот. Это товарищДобрюха писал, я хорошо знаю его почерк. Он подвизается у нас в лазарете похозяйственной части. Видимо, новый главный врач товарищ Смирнов сам не решился,поручил Добрюхе, но и тот оказался не лыком шит, подпись свою не поставил.Храбрецы, нечего сказать. А что, Петя, если я прочитаю великую книгу «Чтоделать?», это как-то облегчит мою участь?

– Не время для шуток, Михаил Владимирович. У нас с вамисерьезный разговор.

– То есть вот эти грязненькие бумажки – это действительносерьезно? Меня арестуют? Поставят к стенке из-за них?

– Нет, что вы. – Петя смутился и помотал головой. – Высовсем не так меня поняли. Я не хочу вас пугать, я пробую докричаться до вас,достучаться, а вы никак не слышите. Бумажки я показал вам лишь для того, чтобывы не питали иллюзий, будто можно спрятаться, отсидеться, будто скромнаядолжность в лазарете нечто вроде нейтральной территории. Нет, МихаилВладимирович, все совсем наоборот. Чем глубже вы нырнете, тем трудней вам будетскрыться. На грязном дне жизни, среди уголовного быдла, вы не станете черным туземцем,даже если с ног до головы обмажетесь ваксой. Они будут ненавидеть вас, следитьза каждым вашим шагом. Вы не соизволили прочитать эти бумажки от начала доконца, вы побрезговали, и напрасно. Там довольно подробно изложена историязагадочного исцеления некоей безнадежно больной буржуйки по фамилии Миллер.

«Он вовсе не так глуп, как мне казалось, – подумал МихаилВладимирович, – однако он блефует. Смирнов и Добрюха еще не появились влазарете, когда я лечил Лидию Петровну».

– Знаете, Петя, в наше странное время малейшее улучшениесостояния здоровья можно считать чудом. Лечить больных давно уж нечем, развечто молитвой.

– Или вашим таинственным эликсиром.

– А что, это неплохая идея. Спасибо, Петя. Я подумаю.

– Михаил Владимирович, я видел ее. Мой хороший приятельоформлял ей и ее внучке разрешение на выезд в Германию. Он даже заподозрил, чтоона дала фальшивые документы, поскольку паспортный возраст Миллер ЛидииПетровны никак не соответствовал ее внешнему облику. Но было ходатайство изгерманского посольства, и решили не устраивать никаких дополнительных проверок.Ее отпустили вместе с маленькой внучкой. Я всерьез задумался над этой историейпосле того, как мне доложили, что вы провожали их на Брестском вокзале.Оставалось только навести справки в лазарете. Там я узнал, что госпожа Миллерумирала от старческих болезней. А потом вдруг ожила и помолодела лет надвадцать. Что вы скажете на это, профессор?

– Ох, Петя, Петя, что бы я вам сейчас ни сказал, вы неповерите. Вам хочется верить в чудо, и это страстное желание сильнее здравогосмысла.

– Мне прежде всего хочется услышать от вас правду.

– Ну, так извольте. Лидия Петровна Миллер поступила ко мне вкрайне тяжелом, кризисном состоянии. Она много лет страдала гипертонией,диабетом, из-за нарушения обмена веществ была весьма полной. Они с Ксюшей жиливпроголодь, Лидия Петровна отдавала внучке последние крохи, и в результатемногодневный период перед кризисом оказался для Лидии Петровны чем-то вродекурса лечебного голодания. Случаи, когда длительный голод излечивает тяжелыенедуги, в том числе диабет, науке давно известны. Обязательно бывает кризис,после коего больной либо погибает, либо выздоравливает. Лидия Петровнасправилась, организм оказался удивительно сильным. В результате она скинулаоколо тридцати фунтов лишнего веса и, естественно, стала выглядеть моложе.