– Я больше не хочу об этом слышать. – Она выдернула поводья у него из рук. – Поехали. Чем скорее доберемся до Дэвабада, тем скорее разойдемся разными дорогами.

Она пришпорила лошадь сильнее, чем обычно, та недовольно фыркнула и припустила рысцой. Нари вцепилась в поводья и стиснула ноги, отчаянно надеясь, что не разобьется из-за одного опрометчивого движения. Она была ужасной наездницей, а вот Дара, напротив, был словно рожден в седле.

Нари пыталась расслабиться, зная уже по опыту, что скакать комфортнее всего тогда, когда она позволяет своему телу вторить движениям животного и когда ее бедра не зажаты, она покачивается в седле, а не дрыгается из стороны в сторону. Нари слышала, как за спиной лошадь Дары топчет копытами мерзлую землю.

Он поравнялся с ней в два счета.

– Эй, не убегай от меня. Я же извинился. В общем… – Его голос сорвался, а когда Дара заговорил вновь, Нари с трудом расслышала слова. – Я отвезу тебя в Дэвабад.

– Да, знаю. К городским воротам. Это я уже слышала.

Дара помотал головой.

– Нет. Я отвезу тебя в сам Дэвабад. Я буду лично сопровождать тебя к королю.

Нари потянула поводья, чтобы лошадь сбавила шаг.

– В чем подвох?

– Ни в чем. Клянусь прахом своих родителей. Я отведу тебя к королю.

Несмотря на зловещую клятву, поверить в такую внезапную перемену оказалось непросто.

– Разве я не посрамлю память твоих драгоценных Нахид?

Он пристыженно отвел взгляд и стал разглядывать поводья.

– Это неважно. Я не буду гадать, как отреагируют джинны, но… – Он залился краской. – Я не вынесу, если с тобой что-то случится. Этого я себе никогда не прощу.

Нари хотела съязвить на тему его неохотной симпатии к «нечистой воровке», но вовремя прикусила язык, тронутая ранимостью в его голосе и тем, как взволнованно он вертел кольцо на пальце. Дара напоминал нервного жениха перед свадьбой. Он говорил правду.

Нари вытаращилась на него. За поясом у Дары висела сабля. Серебряный лук за плечом блестел в утреннем свете. Какие бы глупости иногда ни срывались у него с языка, с ним было полезно дружить.

Она соврала бы, если сказала, что ее взгляд не задержался на нем лишнюю секунду. У нее екнуло сердце. Дружить, – напомнила она себе. – И только.

– Так какого приема ты ждешь в Дэвабаде? – спросила она.

Дара посмотрел на нее и невесело улыбнулся.

– Ты что-то говорил о темнице, – напомнила она.

– Повезло, что моя спутница – лучшая домушница в Каире. – Он хитро усмехнулся ей и пришпорил лошадь. – Не отставай. Мне теперь никак нельзя тебя потерять.

Они скакали все утро. Они мчались по равнинам, покрытым морозной коркой, и стук копыт особенно громко отскакивал от мерзлой земли. Снег перестал идти, зато поднялся ветер, продувавший насквозь ее одежду, и принялся нагонять серые кучевые облака с южного края горизонта. Когда снегопад кончился, Нари смогла разглядеть обступившие их голубые горы в шапочках льда, подпоясанные темными лесами, которые редели по мере того, как утесы набирали высоту. Один раз они распугали стадо диких коз с густой спутанной шерстью и острыми кривыми рогами, отъевшихся на траве.

Нари проводила их голодным взглядом.

– Ты не мог бы достать нам одну? – спросила она Дару. – А то такое впечатление, что ты свои стрелы только полировать умеешь.

Нахмурившись, он уставился на стадо.

– Достать? Зачем? – Непонимание уступило место отвращению. – Чтобы съесть? – Он неодобрительно закряхтел. – Исключено. Мы не едим мясо.

– Как? Почему нет? – захныкала Нари. Мясо было лакомством, которое она редко могла себе позволить на свой скромный доход в Каире. – Это же так вкусно!

– Оно нечистое. – Дару передернуло. – Загрязняет кровь. Ни один дэв не станет это есть. И в особенности бану Нахида.

– Бану Нахида?

– Титул, который давался женщинам-предводительницам Нахид. Почетный титул, – добавил он с легким упреком в голосе. – И большая ответственность.

– То есть шампуры для кебабов мне спрятать подальше?

Дара вздохнул.

Они поехали дальше, и к обеду у Нари уже отваливались ноги. Она заерзала в седле, чтобы размять затекшие мышцы, и плотнее замоталась в плед, мечтая о чашке пряного горячего чая по рецепту Хайзура. Они ехали без остановки уже много часов. Почему бы не устроить привал? Нари ударила лошадь пятками по бокам, решив нагнать дэва и предложить ему сделать остановку.

Устав от своей непутевой наездницы, лошадь заржала и дала влево, а потом перешла на галоп и проскакала мимо Дары.

Дэв рассмеялся.

– У тебя проблемы?

Нари чертыхнулась и дернула поводья, переводя лошадь на шаг.

– Кажется, она меня ненавидит…

Она умолкла и уставилась на багровую кляксу в небе.

– Эй, Дара… я сошла с ума или на нас летит птица размером с верблюда?

Дэв повернулся и, исторгнув проклятие, остановил коня и выхватил поводья у Нари из рук.

– Око Сулеймана! Думаю, пока она нас не заметила, но… – что-то его явно встревожило. – Нам некуда спрятаться.

– Спрятаться? – переспросила она, переходя на шепот, когда Дара на нее цыкнул. – Зачем? Это же просто птица.

– Нет, это Рух. Кровожадные твари. Они сжирают все, что подвернется им на пути.

– Все, что подвернется? Например, нас? – Он кивнул, и Нари застонала. – Ну почему все в этой стране так и норовит нас сожрать?

Дара медленными движениями снял с плеча лук, не сводя глаз с птицы, которая кружила над лесом.

– Кажется, она нашла нашу стоянку.

– Это плохо?

– У них превосходный нюх. Рух сумеет нас выследить. – Дара кивнул на север, на дремучие горные леса. – Нам нужно добраться вон до тех деревьев. Рух слишком крупные для охоты в лесу.

Нари посмотрела на птицу, которая спустилась ниже к земле, перевела взгляд на лес. Он казался бесконечно далеким.

– Мы ни за что не успеем.

Дара снял тюрбан, шапку и плащ и бросил ей. Не понимая, что он делает, Нари наблюдала, как он привязывает саблю к поясу.

– Не будь пессимисткой. У меня есть идея. Слышал от кого-то одну историю. – Он заправил серебряную стрелу и натянул тетиву лука. – Ты только пригнись и держись за коня. Не смотри вверх и не останавливайся. Что бы ты ни увидела.

Дара потянул ее поводья, направил лошадь мордой в нужную сторону и погнал обеих лошадей рысцой.

Нари сглотнула. Сердце выпрыгивало у нее из горла.

– А как же ты?

– За меня не беспокойся.