— Жду с новостями в двенадцать, — киваю я и, возвращаясь в лечебный корпус, жалею, что сегодня нет операций.

«Отвлекся бы, япона-матрена!»

Весь обход я слушаю коллег вполуха, смотрю на пациентов вполглаза, мечтая только об одном. Смыться в трехкомнатный люкс и прижать к груди Олюшку. Полежать хоть немного в ее объятиях. Забыть хоть на минуту о проклятом Арно и снова почувствовать себя беззаботно. Что нужно мужику для полного счастья? Любимая женщина в сердце и под теплым боком. Интересная работа, ежедневно испытывающая на прочность. Маленький мальчик — надежда и продолжение рода. А еще собака, гавкучая мелочь, на которую боюсь наступить.

— Вадим Петрович, — окликает меня Петрова. — Я ничего не понимаю, кто там в люксе лежит? Мне даже к двери подойти не дали. Хотела поздороваться. Там же кто-то из моих подруг засел, правда? А не пустили. Сказали, по вашему распоряжению, — тараторит она.

— Правильно сказали, — киваю я и в глубине души уже готов придушить эту несносную бабу. Я отмахиваюсь от нее как от назойливой мухи и быстро забегаю в палату к Лизе Пироговой. Тоже люкс, только состоит из двух комнат. И если первая сплошь завалена цветами, то во второй около койки жены сидит мрачный Игорь и поит свое безголовое сокровище водичкой из поильника.

Лизка, бледная и ненакрашенная, сейчас больше похожа на испуганную пигалицу. Она смотрит на меня благодарным взглядом и сквозь слезы шепчет какую-то ерунду.

— Скоро пойдешь на поправку, — улыбаюсь я, чувствуя на себя тяжелый взгляд Пирогова. Он тащится провожать меня до двери. И у самого выхода кладет мне руку на плечо.

— Вадик, — шепчет порывисто. — Я для тебя все, что хошь, сделаю. Если кто-то вякнет или косо посмотрит, только мне скажи. Все мозги вытрясу. Ты мне Лизку спас. Люблю ее, идиотку. Тупая как пробка, но своя. Может, встанут у нее мозги на место? Вишь, про ребеночка стала задумываться.

— А ты? — спрашиваю, оглядывая оранжерею.

— А мне-то что? Не я же вынашивать буду, — пыхтит он. — Захочет, родим. А передумает, так у меня свой сын есть. Непутевый, правда.

— Никита жив и здоров. Вот и радуйся, — киваю я, снова вспоминая о Кирилле.

«Что за день сегодня такой?» — вздыхаю задумчиво.

— Ты сейчас к Ольге пойдешь? — интересуется с прищуром догадливый Пирогов.

— Конечно.

— Возьми ей цветочков, — машет он в сторону цветника. — Пусть хоть порадуется.

— У нее стоит несколько букетов, — говорю я, стремясь уйти побыстрее, но разве от Пирогова так просто отделаешься?

— Вот, — кидается он к самому огромному венику. — Интересно, от кого это? — добавляет досадливо и тут же толстыми пальцами вытаскивает маленькую визитку.

«Виктор Арно. Ваш любимый доктор».

— Урою суку, — хрипит Игорь Петрович. — На британский флаг порву, — сипит он, замахиваясь веником.

— Стопэ, — удерживаю я его руку. — Тут ремонт дорогой. И Лизу испугаешь. Она наверняка эти цветы в глаза не видела. Дай своим команду искать тщательнее. Вечер перестает быть томным.

— Нужно подключать Шевелева, — морщится он. — Левка уверяет, что не имеет никакого отношения к происходящему.

— А что он тебе еще скажет? — ухмыляюсь я. — Отчет представит о проделанной работе? За покушениями на Ольгу стоят точно он и его дебелая жена.

— Разберемся, — ощерившись, кивает Пирогов. — Этот Арно — теперь мой личный враг… Чуть Лизу на тот свет не отправил…

— Ты к нему людей посылал?

— Да… — чешет репу Петрович. — Кабинет заперт. Вокруг никаких признаков жизни. Народ из соседних офисов уверяет, что уже два дня никто не заходит. По месту прописки тоже никого.

— Как Лизу к нам доставили, — вздыхаю я и кошусь на часы. Половина двенадцатого. Хоть полчаса бы провести с Олюшкой.

Но мне удается только поцеловать любимую и прижать к себе Роберта.

— А ты знаешь, дедушка, что есть рыбы-прилипалы, и они прикрепляются к кашалоту с помощью плавника-присоски?

— Все как у людей, — улыбаюсь я Ольге и малышу. — Как ты? — спрашиваю чуть слышно.

— Пойдет, — морщит она нос. — Пообедаем вместе?

— Конечно, — киваю я и на обратном пути заказываю любимой букет у знакомых флористов.

«Прорвемся», — сжимаю зубы от ненависти к Арно. А войдя в приемную, натыкаюсь взглядом на молодого коренастого мужика.

«Наверняка из полиции», — думаю я, замечая военную выправку.

— Вадим Петрович? — поднимается он навстречу. Сует мне под нос красненькую ксиву.

— Пройдемте, — киваю я на дверь кабинета и понимаю, что ляпнул что-то не то.

— Это обычно моя реплика, — улыбается майор, заходя следом, и внезапно застывает около портрета Кирилла.

— Кирилл Вадимович Косогоров, — добродушно кивает он, поворачиваясь ко мне. — А я гадаю, откуда мне ваша фамилия знакома.

— Вы знали моего сына? — спрашиваю, стараясь быть вежливым.

— Почти нет, — машет башкой майор. — Я вел его дело. Пару раз приходил, давал показания. А когда осталось только выдвинуть обвинение, выяснилось, что Кирилл погиб.

— Я не думаю, что он сделал это нарочно, — усмехаюсь криво. — Мы, его семья, скорбим до сих пор.

— Мне тоже очень жаль, — спокойно соглашается он. — Я уже мысленно дырку под орден готовил. Да так и остался с дыркой. Дело после смерти Кирилла рассыпалось. Хотя вы бы его, наверное, отмазали, — бурчит майор, оглядывая кабинет и будто высчитывая в уме стоимость каждой вещи.

— Понятия не имею, о чем вы, — бросаю я и выжидательно смотрю на часы.

— Вам повезло, — заявляет наглец. — Кабы ваш сынок не склеил ласты, сел бы надолго. Дело выходило громкое. Неужели не в курсе? В нашем местном музее украли несколько картин. Подлинники подменили хорошими копиями. Все факты указывали на Кирилла Косогорова.

— Бред какой-то, — морщусь я. — Я не настроен сейчас на беседы о былом. Поэтому или приступим к вопросу, приведшему вас ко мне, или я вынужден попросить вас прийти в другой день. Больные ждут.

— Мне нужно опросить вас по поводу покушения на убийство Ольги Николаевны Косогоровой. Кем она вам, кстати, приходится?

— Вдова Кирилла, — коротко бросаю я и добавляю веско. — И моя будущая жена.

— Вот как? — усмехаясь, чешет репу майор. — Когда проходило расследование, никакой жены рядом не наблюдалось. Мне говорили, что он живет с какой-то богатой бабой и у нее прячется. Вы не знаете, кто это? Подлинники до сих пор так и не нашли.

— Я сейчас от вас столько новостей узнал, — цежу я раздраженно, — каких от родственников и за десять лет не узнаешь. Но позвольте вам не поверить. Ольга и Кирилл на момент его гибели состояли в браке. Жили правда отдельно. Один запрос в ЗАГС решил бы все ваши сомнения. Вероятно, плохо сработали ваши дознаватели. Собирали сплетни по углам, а фактами пренебрегли.