— Ольга Николаевна, — воркуют из трубки. — Предлагаю встретиться в клинике профессора Косогорова. Это на Ленинском проспекте… Знаете?

— Да, конечно, — спешу ответить я и с ужасом думаю, что кто-то из коллег Вадима практикует под именем Арно. Вычислить бы эту сволочь!

— Вот и славно, — глухо смеется он. — Завтра в час дня подходите в клинику. Встретимся около приемной Вадима Петровича. Я как раз от него с планерки выйду.

— Ага, спасибо, — благодарю я в азарте и, подумав, уточняю. — В клинику просто так войти невозможно. Нужно выбить талон и заплатить в кассу.

— Конечно, — усмехается Арно. — Забыл сказать. До встречи со мной сдайте анализы. А через лабораторию пройдете и в основное здание клиники.

— Какие? — лепечу я, вспоминая, как недавно меня опозорил Косогоров.

— Общий анализ крови, на ферритин и на холестерин, — важно диктует Арно. — Без них, к сожалению, я не смогу вам помочь.

— Обязательно, — честно заверяю я Арно и, закончив разговор, шепчу довольно.

— Попалась птичка в клетку.

— Агась, — так же тихо бормочет Лиза. — Выходит, мы с тобой умнее наших мужиков.

— Ну, не без того, — улыбаюсь я и, поболтав о всякой всячине еще минут пять, спешу к себе.

«Вадим перезвонит, и я ему все расскажу», — решаю, ликуя и ощущая себя Матой Хари. Но сколько бы ни смотрю на телефон, звонка от Косогорова нет.

Забыл? Пропал? Наплевал?

Скорее всего, последнее. Я даже представить не могла, как быстро изменится ко мне Вадим. Может, и права Галина, убеждавшая меня весь вечер, что ради Робиньки Косогоров пойдет на все. Даже жениться может. Рассказывала что-то о его бывшей жене, которую он увел у мужа.

— Ни перед чем не остановится, пока своего не добьется, — улыбнулась она, заметив, что Вадим на нее смотрит. — А как добился Жанки, так снова взялся за старое. Командировки, путешествия, подружки. Он женат на работе, понимаешь? Один раз заявил мне, о чем думает во время секса. Как пришить ухо! Вот скажи, нормальный человек?

В тот момент, встретившись глазами с Вадимом, мне хотелось опровергнуть каждое слово «Галочки». Со мной уж точно Косогоров забывал обо всем. Он и сам признавался в этом. Вот только теперь выходило, что Галина права. Еще никто не поставил росчерк в толстой книге регистрации браков, а Вадим Петрович, решив, что все уже на мази, устремился к новым целям.

— Ладно, — отмахиваюсь я, открывая дверь в палату. — Еще не так поздно. Вечером позвонит обязательно. Пожелает спокойной ночи. Расскажет, где его носило. А я поворчу в ответ.

— Эй, ты! — кто-то хватает меня за плечо и разворачивает к себе. — Ты кто такая и почему заняла мой люкс?

— Простите? — не понимаю я и, повернувшись к толстой престарелой матроне, искренне интересуюсь. — Вы кто?

— Я-то? — удивилась тетка. — А ты будто не знаешь!

— Нет, — усмехаюсь я, входя в палату. — И честно говоря, не желаю.

Захлопываю дверь перед носом у сумасшедшей и слышу Генкину отповедь.

— Кто эта пигалица?! — вопит на все отделение матрона. А я, не обращая внимания на ее вопли, ложусь на кровать и снова принимаюсь себя жалеть.

И не заметив, засыпаю за своими переживаниями. Распахнула глаза, как только медсестра входит ставить капельницу.

— Вот умора, — заявляет она смеясь. — Наша Татьяна Анатольевна с катушек слетела. На все отделение кричала «Мой люкс! Мой!». Но Гена ваш ее быстро на место поставил. Сказано, профессионал. Не зря он столько лет с Вадимом Петровичем работает.

— А сам шеф где? — спрашиваю я, не надеясь на ответ.

— Так он еще днем с Пироговым умотал куда-то. Поехали вдвоем, без охраны. Вадим Петрович сам за руль сел. Аж рванул с места. Скоро вас выпишут, Ольга Николаевна, и закончатся его холостые денечки, — хихикает медсестра, закрепляя иголку пластырем. — Спите. Спите, — добавляет, выходя из комнаты.

Легко сказать… Засыпая, я глазею на лекарство, постепенно спускающееся по трубке от большого флакона к моей руке. Но каждый раз, стоит мне провалиться в сон, какая-то неведомая сила выдергивает меня обратно.

«Да что же это такое? — вздыхаю я, осторожно ворочаясь. — Что тебя беспокоит, Оля? Вадим? Так объявится утром или в крайнем случае на обходе. Арно? Утром расскажу о нем Вадиму или Генке. А и если никто не придет на встречу, то никто не умрет, — мысленно усмехаюсь я, даже не представляя, как близка к истине.

Но что-то еще меня беспокоит. Колышется в душе тревогой. Был бы рядом Вадим…

Я даже всхлипываю от досады и, когда капельницу убирают, засыпаю сном праведника, справедливо полагая, что справлюсь со всем, что мне уготовила судьба.

Длинная трель звонка будит меня уже под утро. В то самое сладкое время, когда засыпает, намаявшись, охрана, и преступники выходят вершить свое черное дело.

— Оля, — шепчет в трубку Лиза Пирогова. — Зайди ко мне, пожалуйста. Это очень важно. Я кое-что вспомнила про Арно.

— А до утра не терпит, Лизок? — сонно интересуюсь я.

— Нет, нет, — слышу хриплый срывающийся голос. — Пожалуйста, приди сейчас. Я же все равно тебя уже разбудила.

Такая наглость для меня в новинку. Можно послать эту идиотку в пень или еще куда подальше. Можно просто отмахнуться. Но я неохотно поднимаюсь с постели и иду в соседнюю палату.

Правда, мне приходится разбудить Генку, спящего в кресле прямо у самой двери.

— Куда идете, Ольга Николаевна? — осведомляется он устало. Садится поудобнее в кресле, как маленький трет глаза. Что-то такое знакомое и родное видится мне в этом жесте.

«Наверное, все мужики одинаковые. Маленькие и большие, — думаю я, а вслух объясняю свой поздний выход из-за печки.

— Лиза Пирогова просит зайти.

— Ага, самое время, — хмыкает Генка, и мне снова чудится что-то знакомое. Схожу ли я с ума, что ли? — Ну, пойдем, — говорит без особого энтузиазма. — Только, это… Может быть подстава. Давайте, я первым к ней войду.

— Нет, — мотаю я лохматой башкой и под сумрачным взглядом охранника запахиваю поплотнее халат. — Она может там в одних трусах лежать. Потом Пирогов с тебя шкуру спустит. Я зайду, а в случае опасности позову тебя.

— Отпадает, Ольга Николаевна. Делаем так. Я вам звоню, — Гена быстро находит и набирает мой номер. — А вы держите телефон в кармане. В случае опасности, скажете какое-нибудь контрольное слово. Но так, чтобы не вызвать подозрений. Я ворвусь и всех порву на британский флаг, — замечает с усмешкой. — Нужно только придумать слово.

— Млять, — улыбаюсь я, вспоминая, как мы с Кириллом придумывали когда-то стоп-слово.

— Годится, — почему-то радуется Генка. Выглядывает в полутемный коридор и, повернувшись ко мне, говорит тихо. — Пусто. Идем, Ольга Николаевна.