— Ильяс зря затеял такой праздник? — подхожу, усаживаясь рядом с дедом.

— Нет, — машет руками. — Он в чём-то прав — это значительный повод собрать вместе всю семью. Сегодня, я как никогда желал праздника, потому что ты пришёл не один. Наконец-то.

— Дед…

— Послушай, я знаю, ты недоволен моим решением, но, — поднимает палец вверх, привлекая моё внимание, — это лишний повод для тебя задуматься над основными ценностями жизни. Главное — семья, всё остальное второстепенно, понимаешь? Все дела не переделаешь, всех денег не заработаешь. Важно построить опору, монолит, на котором будет держаться твоя жизнь. Женщину найти — свою, только для тебя, особенную. Семью создать, угол свой, уют, тепло, комфорт. Тогда и всё остальное получится, само собой приложится. Вот увидишь.

— Понял.

— Что ты понял?

— Всё, что бабушка в меня вбивала все эти годы, ты, отец, мама.

— Ася всем понравилась. Особенно бабушке, — подмигивает, даёт понять, что теперь, даже если я расстанусь с блондинкой, меня казнят самым жестоким способом на глазах всей семьи, — поэтому сделай всё, чтобы по вечерам я спокойно смотрел телевизор, а не слушал причитания Гульнары о твоей несостоятельности.

— Обещаю, бабай.

— А теперь помоги…

Подхватываю деда, позволяя опереться на своё плечо, чтобы медленно пройти по длинному коридору в его спальню, почти рядом с нашей. Усаживаю на кровать, удостоверившись, что теперь он точно будет отдыхать.

— А теперь иди. Ася, наверное, уже уснула. Спокойной ночи, встретимся за завтраком.

— Спокойной ночи, бабай.

Останавливаюсь перед нашей спальней, не решаясь открыть дверь. Что ей сказать? И как? И нужны ли Асе мои чёртовы извинения? Я снова и снова ошибаюсь, поступая опрометчиво и необдуманно.

Наконец, решившись, тихо открываю дверь, чтобы тут же увидеть блондинку на том самом месте, где целовал. Сползла по стене, и теперь, подогнув ножки, уставилась в одну точку безжизненным взглядом.

Один поворот головы, и я сражён пустотой серебристой бездны, с укором и осуждением раздирающей меня на куски. Решаюсь подойти, чтобы подхватить девушку на руки.

— Я просто отнесу на кровать. Ладно? — молчит, лишь едва заметно кивает, позволяя прикоснуться.

Укладываю Асю, укутывая покрывалом тонкое тело. Дрожит, испуганно посматривая на меня. Опускаюсь перед ней, чтобы снова и снова тонуть в пустом взгляде.

— Ася, прости меня, — делаю вдох, чтобы сказать всё, что желаю, — я не хотел… точнее, хотел, очень хотел… — потираю переносицу, собирая в кучу разрозненные мысли, — ну ты поняла… — кивает, не произнеся ни звука, — я больше без твоего согласия не прикоснусь, не трону. Обещаю.

— Ты уже обещал, — шепчет еле слышно.

— Я знаю. Решил, что так с тобой можно, всё можно, как с другими… Ошибся. Был не прав, Ася. Признаю. Мы не дома, я не могу уйти на диван. Мне придётся спать здесь, с тобой, в одной постели. Понимаешь? — молча кивает. — Я лягу на другом краю, чтобы не прикасаться, быть как можно дальше. Хорошо?

— Хорошо.

Раздеваюсь, заранее погасив свет, чтобы меньше смущать Асю своим видом. Ложусь, как можно дальше от девушки, соблюдая максимальную дистанцию. Никаких прикосновений и объятий. Я лишил себя всего, даже той малости, что блондинка мне позволяла эти три дня.

Вероятно, теперь не позволит приблизиться, шарахаясь в сторону от одного моего вида. Не напугана, но осторожна и сосредоточена, подозрительно вникает в каждое слово и провожает взглядом даже незначительное движение.

Сконцентрирован на рваном дыхании Аси и тихих шорохах. Вероятно, уставилась в одну точку, обдумывая всё, что случилось. Внутри жжёт необходимость что-то сказать, сделать, выслушать её, чтобы не смотреть на прямую спину, застывшую рядом.

— Ася, я могу что-нибудь сделать для тебя?

Ответом мне служит тишина и едва слышный вздох. Даже разговаривать не желает. Что ж, заслужил, Руслан Муслимович. Так ты ещё не косячил.

— Обними…

Встряхиваю головой, не веря в то, что слышу.

Обними?.. Правда? После того, что произошло был уверен, что даже на метр приблизиться не позволит, а тут просит сама…

Так, засовываем в одно место всю имеющуюся в моём арсенале логику и просто делаем то, что просит Ася. Даже пытаться не буду что-либо анализировать. Сказала — сделал.

Рывком притягиваю к себе блондинку, оплетая руками, словно в кокон и зарываясь носом в светлые локоны. Холодное, вытянувшееся по струнке тело, медленно согревается, расслабляясь в моих объятиях. Переворачивается, оказавшись лицом ко мне, утыкается носиком в шею.

— Я не могу так сразу… — шепчет, — другие могут, а я не могу…

— Я понял. Всё понял, — шепчу ей на ушко. — Теперь понял, маленькая. — Поглаживаю по волосам, будто убаюкивая девушку. — Спи, Ася. Подожду, когда уснёшь, а затем я.

Выдыхает с тихим стоном, укладывается в моих руках, ворочается, будто никак не может отыскать удобную позу, и, наконец, засыпает.

Безгранично счастлив, что не оттолкнула, выстроив бетонное заграждение в десятиэтажный дом. В очередной раз удивила, смогла поверить моим словам, которые я так опрометчиво забыл и сделал по-своему, напугав Асю своим напором.

Нельзя. Теперь нельзя без её разрешения и шагу ступить, не получив официального положительного ответа на любой вид близости.

Спектакль не окончен, утром нас ожидает второй акт в том же составе и, скорее всего, вопросы и предложения со стороны родственников станут откровеннее. Бабушка с трудом сдержалась, чтобы не допросить Асю с пристрастием, выяснив до мельчайших подробностей все аспекты наших с блондинкой отношений.

Вот только после случившегося не совсем понятно, поддержит ли Ася нашу ложь, или же сольёт родне, отказавшись от фиктивности.

В любом случае, об этом я узнаю только утром, когда хрупкая девушка вынесет мне приговор и тут же приведёт в исполнение.

И если изначально я чувствовал себя хозяином положения, контролируя все дальнейшие действия и направляя Асю, то теперь понимаю, что, скорее, она управляет мною, указывая в какую сторону двигаться нам обоим. Незаметно для самого себя стал безоговорочно исполнять желания и приказы, отдаваемые шёпотом женщиной и, будто заворожённый, не спрашивая, иду туда, куда указывает тонкий пальчик.

Вот так, просто и быстро сдался маленькой заразе, которая мурчащим котёнком свернулась в моих руках и проникает под рёбра теплом и светом, подчинив взрослого мужика. Только сопротивляться совершенно не хочется в желании получить её тепло сполна, досыта напившись.

Пропускаю сквозь пальцы светлые локоны, мягким водопадом рассыпавшиеся по подушке, вдыхаю аромат — манящий и сладкий, — сводит с ума взбесившиеся рецепторы. Провожу тыльной стороной ладони по плечику, спускаясь ниже, ощущая бархатную кожу и готов сжать Асю до хруста, укрыв собой.