– Все это было для меня поводом раздуть историю, за которую я получу деньги и оплачу свое гнездо около Центрального Парка на полгода вперед. Я не рассматривала жертв своих статьей по-настоящему. Просто цеплялась за любой повод и писала вот такую отсебятину. Признаюсь. Я воспринимала это, как художественную литературу. Да, это не профессионально, но это желтая газета…и мне нужны были деньги. Чтобы жить и есть. Я выросла в очень бедной семье. Тебе не понять. Ты не знаешь вкус хлеба с плесенью.

– Только сыра, – Кай на удивление слушает меня внимательно. – Ты красивая. Пошла бы в проститутки. Так или иначе, ты уже проститутка, —прямо заявляет Кай, и я прекрасно понимаю, что это так и есть. Я раздвинула перед ним ноги вчера, сегодня…он дает мне одежду, еду, крышу над головой. Это обмен. Я ему – тело, он мне – жизнь. Но загвоздка в том, что все это идет против моей воли, и я бы лучше полы мыла в засранных туалетах, чем находилась бы в таком положении, в котором нахожусь сейчас.

– Я не хотела этого. К Ясину я попала случайно…знала, была уверена в том, что не буду подвержена сексуальному насилию. Он не такой человек. И я была спокойна. Но я боялась только одного – что однажды меня купит, какой-нибудь… – я хочу произнести слово «маньяк», но упираюсь в полное злости лицо Кая. Не стоит это говорить. – В общем, я оказалась там, где оказалась. И я не считаю себя шлюхой или проституткой…

– Пока нет. Пока ты принадлежишь только мне. Но у меня бывают…особые запросы, Леа. И я не исключаю того, что могу в любой момент одолжить тебя кому-либо.

– Тебе самому не противно?

– Мне? Нет. Противно было бы какому-нибудь маменькиному сынку, который млеет от твоих глаз и улыбки. Влюбленному в тебя идиоту. Мне все это чуждо. Я не испытываю к тебе никаких чувств, кроме своих извращенных запросов. Вот и все. Я вижу тело, испытываю возбуждение, а дальше все просто. И ты, как глоток свежего воздуха. Меня заводит твоя покорность и сопротивление. Ты непредсказуемая, продолжай удерживать мой интерес. Это не многим удается.

Я выдыхаю. Мне честно говоря уже нечего ответить этому извращенцу. С Больным человеком бесполезно разговаривать. Он одержим. Он сам по себе символ похоти и разврата, причем беспричинного. Все, что он творит, делается просто так, «ради забавы». У него точно две жизни. Потому что вне дома и постели он же умный, мать его, конгрессмен. Владеет крупным бизнесом. Человек без мозгов, уже давно бы все потерял, имей он хоть все деньги мира.

– Ладно, дальше идем. Если ты вся такая непорочная и чистая была, как ты подписала контракт с Ясиным? Как стала его рабыней?

– Я…у меня был кризис в работе. Меня начали преследовать какие-то люди. Начались панические атаки и фобические расстройства. Мне казалось, меня везде поджидают киллеры тех людей, кого я опорочила в своей газетке.

Никто ведь не писал такие факты, кроме меня. Я решила завязать со статьями и залечь на дно. Подала заявку на работу официантки на круизном лайнере. Чтобы работать честно и зарабатывать неплохие деньги. У меня был контракт с агентством на полтора года, и я отправилась в море. Мы отплыли из Хьюстона, но в первый же месяц своей работы я встретила Ясина среди отдыхающих, который от куда-то знал меня в лицо. Знал, что я тоже писала про него нехорошие вещи, после которых у него были проблемы с его нефтяным бизнесом. Он запер меня в своей каюте, его люди допрашивали меня… – передергивает от отвращения, когда я вспомнила чувство всепоглощающего страха, когда меня впервые похитили. – В итоге он пришел, и остановил их. Сказал, что я красива и понравилась ему. На корабле никто будто не заметил моей пропажи – все было проплачено. Ясин предложил мне стать частью его гарема, и я отказалась. Он надавил…на самое…больное, – мне становится трудно дышать. Я вспоминаю, как вложила нож в руки Мейсона. Как брат убил моего обидчика, одержимый злостью и местью. Но оружие убийства, эту холодную сталь в его руки вложила я. Мейсона посадили, а меня убивало чувство вины. – Нашел подход. Это была сделка, просто сделка…я освободилась от чувства вины, думала, что выбралась из собственной клетки…выбралась, да. Но в итоге попала в другую.

Кай смотрит на меня долгим прямым и пронзительным взглядом. Наверное, думает, что я полная дура. Продалась в рабство, чтобы вызволить брата из тюрьмы, а семью из нищеты…

Никому не понять. Мейсон бы не убил Фреда, если бы не нож, что я протянула.

С тех пор я уже не была свободной. Клетка из собственных демонов была куда страшнее дворца Алмаса Ясина. Где я перестала быть собой, но жила в роскоши и уюте.

Начала новую жизнь. Лейлы без фамилии.

Я жду от Кая какого-то ответа, всем телом чувствую, что он хочет что-то грязное мне ляпнуть. Задеть, обидеть. Или он и так уже знает все это? Он наверняка собрал на меню всю информацию. Зачем тогда спрашивал?

Сплошная загадка. А Кай так ничего и не ответил.

Официантка приносит нам счет, пытаясь рассмотреть меня за париком, но я отвожу взгляд. Эта идиотка смотрит на меня с той же завистью, что и продавщица в магазине нижнего белья. Все они хотят быть на моем месте. Все эти глупые девушки, которые думают, что Кай Стоунэм – это завидный жених.

Когда она уходит, Кай говорит мне:

– Ладно, продолжаем нашу игру, Леа. За счет платить необязательно, правда? – он подмигивает мне и встает из-за стола, взглядом мне приказывая идти за ним.

Я снова ничего не понимаю. Мы и здесь платить не собираемся? У этого человека одна запонка стоит, как весь этот ресторан, а он не может заплатить несчастные пятьсот долларов за счет?

– Кай…

– Что?

– Я не могу…если бы я знала…я бы ничего не ела…это неправильно, – мямлю я, понимая, что волнение возвращается вновь. Меня потряхивает еще сильнее, чем тогда, когда я проходила с краденным бельем через ворота магазина.

– Леа, я могу заплатить за тебя, не принимай это на свой счет. Просто делай, как я говорю. Иначе ты эти пятьсот долларов отработаешь с одним из моих друзей из черной папки.

Опять он пугает меня ЭТИМ. Меня уже трясет от одного воспоминания о черной папке, но он продолжает свои изящные манипуляции словами. Он правда способен на это? «Сдать меня в аренду» кому-то из своих друзей? Ему самому-то не мерзко?

– У меня сейчас сердце разорвется, – шепчу я, когда мы выходим из ресторана и быстро скрываемся в машине. Я понимаю, что я в безопасности, и никто за мной не погонится, но по-прежнему не могу успокоиться.

Возможно даже, Кай подстроил весь этот спектакль. Возможно, он вообще владелец этого гребанного ресторана, и может не платить. Вопрос только в одном, зачем ему это?

Я гляжу на него и понимаю: этот безумец просто находит такие вещи забавными. Ему скучно, как он сам рассказал мне сегодня. И чтобы развлечься ему мало просто сходить в кино или клуб, как всем обычным людям. Он перенасыщен всем. Всем…у него есть ВСЕ.

И только одного нет в его жизни. Того, что не купишь ни за какие деньги.