Телега тронулась. Монахи загрустили, когда стена обители святой Агнессы скрылась из виду. Каждый погрузился в свои размышления. Снова заморосил мелкий дождь.

* * *

День шестнадцатый.

Путники въехали в Сантерру. Утомительная дорога заняла почти три дня, но мужчины держались бодро. Сейчас им нужно было во что бы то ни стало встретиться с епископом.

– Я могу оставить тебя ненадолго? – спросил Райнер, догоняя спутника. – Хочу повидаться с дочерью.

– Не боишься, что за нами следят? – Северин опасливо осмотрелся. – Я почти не сомневаюсь, что герцогу уже отправили сообщение о нас.

– Не думаю, что тот шпион успел что-то отправить, – усмехнулся серолицый, довольно похлопывая эфес своей шпаги.

– Ты всё также безжалостен к врагам, – покачал головой советник, вспоминая незавидную смерть соглядатая.

– Война есть война, – отозвался Райнер. – В любом случае, в городе тоже будут шпионы, но я смогу заметить их на пустынной дороге к монастырю. Да и кто ещё, как не я, умеет путать следы?

– Пожалуй, никто, – усмехнулся друг. – Ну а я пойду по длинному пути. Да и с Уильямом мне говорить пока не о чем.

– Поклонись от меня отцу Бенедикту! – мужчина пришпорил коня.

Советник кивнул, провожая его взглядом, снова огляделся и без лишних промедлений тронулся дальше.

– Северин, сын мой, – улыбнулся епископ, усаживаясь в своё кресло. Четверо охранников тут же обступили его по сторонам, двое встали у двери. – Давно не слышно о вас в этих краях. А сейчас вы приехали как никогда вовремя.

– Я рад видеть вас в добром здравии, – поклонился гость. – Графиня прибыла со мной, сейчас она осталась в деревеньке подле Сантерры. Райнер отправился к дочери, но он тоже сопровождает миледи.

– Как чудесно, что Эрмелинда успела к торжеству, я уж начал было волноваться. А вот Райнер зря тратит своё время.

– В каком смысле? – не понял мужчина.

– В том, что письмо от его дочери ждёт здесь, а Эмили попрощалась с монастырём и уехала ещё вчера.

– Как уехала? Куда?

– Это вам стоит спросить у Уильяма, – загадочно улыбнулся старик.

– Неужели? – задумался советник. Быть может, их с Райнером план сработал, и горячность юноши нашла иную цель…

– Я думаю, что нужно начинать подготовку к коронации, – прервал его размышления отец Бенедикт.

– Но у нас есть ещё две недели, – возразил Северин. – Я, напротив, беспокоюсь, где прятаться графине всё это время.

– Герцог ждёт коронации через две недели, – вновь улыбнулся епископ. – Но принц будет коронован завтра.

– Но ведь так мы нарушим закон, – удивился гость.

– Друг мой, герцог нарушает закон, убивая своих близких. А во всех бумагах день рождения принца значится завтрашним числом.

– Но… как? – не понял Северин. – Ведь все знают… Все помнят, когда родился наследник.

Старик с загадочной улыбкой покачал головой.

– Все помнят, когда король объявил о наследнике. Но о том, когда он родился, знают не многие. Вы ведь не видели документов?

– Нет… они хранились под печатью короля Фридриха, никто не вскрывал их. Возможно, только графиня.

– Наш покойный король знал о том, какая опасность грозит его семье. Поэтому в последний месяц никого не допускал к жене. С ней были лишь три монахини, которые помогли королеве перенести все тягости рождения ребёнка и заботились о нём первые две недели его жизни.

– Значит…

– Фридрих тянул как мог долго, прежде чем обрадовать родных вестью о рождении принца. И как только ребёнок немного окреп, отправил его вместе с матерью в имение графини Эрмелинды. Король до последнего надеялся справиться с мятежом.

– Я знаю эту историю, – вздохнул Северин. – Силы оказались неравны.

– Король был благороден и в некоторой степени даже наивен, – поучительно продолжил Бенедикт. – Он пошёл на переговоры со своим младшим братом и был убит.

– Герцог сам… – советник осёкся.

– Это доказать невозможно, – произнёс епископ задумчиво. – Но я не сомневаюсь в правдивости того, кто слышал разговор Фридриха и Аделарда своими ушами.

– Правителю ведь было известно, кто затевает мятеж? – спросил мужчина, заранее зная ответ.

– Конечно. Но он не предавал огласке тайны герцога, надеясь, что сможет внушить брату отречься от идеи захватить престол. Ведь он не мог принадлежать герцогу по закону.

– Что вы имеете в виду? – засомневался Северин.

– Раскрыть секрет я не имею права. Сия тайна была поведана мне в исповеди… Но есть ещё один, кто знает.

– И кто же это?

– Мать Катарина, настоятельница женского монастыря святой Агнессы. Она была среди тех, кто принимал роды у королевы и после оставалась с королём до самого конца. И если бы не две отважные сестры, что помогли ей скрыться и бежать, давно была б убита. Никто не знал о ней, лишь потому она жива.

– Так значит, она сможет встать против герцога на суде?

– Не будем мучить бедную женщину, – вздохнул Бенедикт. – Она достаточно пережила на своём веку. Господь сложил всё так, как нам и было нужно, давайте же и в будущем положимся на святую волю Его.

– Так что же теперь должен сделать я? Доставить графиню в Сантерру сегодня же?

– Она ведь не может пропустить такое важное событие в жизни сына?

– Конечно, нет, но…

– Дети мои, – епископ обратился к окружающим его молчаливым монахам, – прошу вас, помогите доброй женщине добраться до укрытия. В конце концов, мне хватит и двоих помощников.

Пара охранников, не говоря ни слова, отошла к двери, где стояли ещё двое.

– Идите сейчас же, – наставительным тоном произнёс епископ. – Пока светло и по дороге ходит много торговцев. Ночью вам будет куда сложнее остаться незамеченными. И возьмите письмо для Райнера, – он вынул бумагу откуда-то из рукава и протянул её собеседнику.

– Мы прибудем к вечеру, – коротко поклонился советник, принимая чуть мятый конверт.

– Направляйтесь сразу в храм на главной площади, там заночуете и утром Вильгельм будет с вами.

– Как непривычно будет звать его этим именем, – задумчиво вздохнул советник выходя. Четверо монахов, поочерёдно склонившись перед наставником, последовали за ним.

* * *

У небольшого деревенского домика, поглядывая то на затянутое серыми облаками небо, то на широкую дорогу, ведущую из Сантерры через окрестности Фалькнеса в восточную часть страны, ждал Райнер. В доме о чём-то мило беседовали пожилая подслеповатая крестьянка, приютившая неизвестных путников, и графиня Эрмелинда, наряженная в простое платье и тёмный льняной чепец.