с остальными? – грубо осадил ее я. – Узнать свою судьбу?

Она вызывающе вздернула подбородок.

– Мой камень был темно-фиолетовым. Я уже знаю свою судьбу.

– Я бы не был так в этом уверен, – мой гнев закипел не только потому, что я не хотел разговаривать с женщиной, которая пыталась устранить Сиенну, но и потому, что пах был таким твердым, что, если не получу разрядку в ближайшие минуту или две, то потеряю контроль. – Иди с остальными, пока я не осушил тебя досуха.

Ее глаза широко распахнулись.

– Н-но это против правил.

– Я чертов Генерал Территорий Вампиров! – взревел я. – Я устанавливаю свои правила!

Она убежала, вся перепуганная, а я копался в мыслях всю долгую прогулку до своих покоев.

Не думаю, что продержусь дольше. Вместо этого я нырнул в нишу, отделенную от комнаты занавесом, и, повозившись со своими бриджами, высвободил изнывающую плоть. Я застонал, сжимая ее в руке, образы Сиенны заполнили мысли. Сиенна на шесте, дикая и свободная. Сиенна на Хавок, ее развевающиеся волосы. Я представил ее на кровати, разметавшиеся вокруг волосы и то, как она с вызовом смотрит на меня снизу вверх.

Моя кровь с новой силой прилила к паху, плоть заныла, и я сжал ее сильнее. Я не хотел использовать свою руку, я хотел оказаться глубоко внутри нее.

В моем воображении она была на моей кровати, ее ноги обвивали мою талию, когда я сжимал ее руки над головой, но она не сопротивлялась мне. Ее лодыжки были стиснуты на мне, когда я брал ее, захватив губами твердую грудь, проводя по ней языком.

О, как я ненавидел ее за то, что она заставляла меня так сильно желать ее и делала меня слабым.

Она ахнула, выгибаясь мне навстречу, чтобы я вошел глубже, только я понял, что вздох вырвался откуда-то сбоку, а не в голове.

Сиенна, за небольшой щелью в занавесе, наблюдала за мной, ее лицо покраснело, когда взгляд переместился на мою руку.

Множество вариантов заполнило мою голову. Мне нужно было остановиться. Отослать ее подальше.

Мне нужно было схватить ее и войти в нее прямо здесь и сейчас, а после выкинуть из головы.

Но несмотря на то, что сказал той маленькой темноволосой девушке, я не нарушал правил. Моя жизнь была связана с ними.

Поэтому я зажмурился, сделал свои движения более контролируемыми, позволив своему воображению взять верх. Возможно, она стояла там и смотрела, но в своем сознании я заставил ее опуститься на колени, позволил обхватить себя губами.

Это ведь не было нарушением правил, не так ли?

Мои глаза открылись, и мой взгляд переместился на ее грудь, на струйку крови. Я представил свой язык на ее груди и, в конце концов, именно это подтолкнуло меня к краю – представил, как мои клыки впиваются в ее шею, как я втягиваю ее кровь, взрываясь внутри нее.

Обильно кончив, я наклонился, тяжело дыша. Оперся свободной рукой о каменную стену, испачкав рубашку. И дал себе несколько секунд, чтобы прийти в норму, затем выпрямился, удивленный тем, что Сиенна все еще стоит там. Ее глаза были широко раскрыты от страха… и голода.

Это не сулило ничего хорошего ни одному из нас. Она должна ненавидеть меня. Ее жизнь очень сильно зависела от этого.

Я снова затянул штаны, а затем медленно направился к ней. Она стояла, прижавшись спиной к широкому дверному косяку.

Ее дыхание стало поверхностным, и я выругался, когда почувствовал, что снова твердею.

Я подумал о том, чтобы попытаться отпугнуть ее от себя, но мой взгляд упал на кровь, и внезапно мне отчаянно захотелось ее.

Опустив голову ниже подбородка Сиенны, я провел языком по впадинке ее горла.

Она застонала, но я едва уловил звук – от силы в ее крови закружилась голова.

Сиенна должна быть человеком. Так что же это?

Она втянула воздух, и ее грудь поднялась и опустилась, снова толкая меня к краю безумия.

К потребности попробовать ее больше.

Я провел языком вниз по дорожке, останавливаясь на краю ее ложбинки. А после поднял голову, едва ли не возносясь на небеса от эссенции в ее крови.

Что это за ужасающая магия?

– Убирайся, – прорычал я, стараясь не теряться в ее золотисто-зеленых глазах. – Убирайся отсюда и не возвращайся.

Ее губы приоткрылись, но она не ответила, ошеломленно уставившись на меня.

– Отлично. Если ты не уйдешь, это сделаю я, – прорычал я, сжимая кулаки, чтобы удержаться от прикосновения к ней.

Но, уходя, я не мог избавиться от ужасного чувства, что независимо от того, как далеко я уйду, эта женщина станет моим концом.

18

Сиенна

Доминик зашагал прочь, а я застыла, прислонившись спиной к дверному косяку. Мой разум лихорадочно работал. Что только что произошло? Почему я стояла там и наблюдала? Почему позволила ему слизать кровь с моей кожи?

Потому что не было никаких сомнений в том, что я позволила ему.

Что я творю?

В комнате было слишком жарко. Холодно. Душно. Моя грудь сжалась, и я с трудом сделала вдох.

В голове всплыл образ Холли. Граф сообщил, что она должна быть исключена, и лицо девушки исказилось от страха в момент, когда стражи уводили ее. Но именно ужас во взгляде Герцогини заставил меня понять, что Холли в настоящей беде. Я умоляла ее позволить мне воспользоваться моим благом, но она напомнила мне, что его нельзя использовать ни на ком, кроме меня самой.

Я должна убраться отсюда. Найти способ сбежать. Узнать, куда они повели Холли, и выяснить, смогу ли спасти ее. Конечно, она не очень хорошо поступила со мной, помогая другим вывести меня из круга, но она была человеком, и в этом змеином гнезде мы должны были держаться вместе.

– Вот ты где, – прошипела Би рядом со мной, и я вздрогнула. – Я повсюду тебя искала! Слышала, твой кулон взорвался, и тебя зацепило, – ее взгляд переместился на мою грудь.

– Не важно, – сказала я. – Что будет с Холли? Почему ты не сказала мне, что кого-то исключат?

– Я не знала об этом, – ответила она, нахмурившись. – Думаю, так Принц Эдмунд отомстил Герцогине за то, как она с ним обращалась.

– Значит, ты не знаешь, куда они ее повели?

Она покачала головой.

– Нет, Мисс, – она замолчала, а после добавила: – Но кто знает? Есть шанс, что они сделают ее