Пафос, высокомерие сквозили в каждом слове, жесте Тигрова. А также властность и самоуверенность. Но это не было продиктовано презрением к Натану. Человек, живущий в мире элиты, мыслил и говорил так, как требовала его природа. И Натан это прекрасно понимал.

– Спасибо. Но я помогаю бескорыстно, – отрезал он и продолжил собираться, словно рядом никого не было.

– Вы уверены?

Они встретились глазами.

Натан выдержал его взгляд:

– Уверен.

– Тогда всего доброго, молодой человек. – Тигров развернулся и собрался уходить, но, видимо, запоздалая мысль пронзила его мозг. – И, пожалуй, предупрежу вас, что вы – не пара моей дочери. Я не хочу видеть вас рядом с ней. На тот случай, если Лили считает иначе. – Он сделал многозначительную паузу. – До свидания.

Натан кивнул и с трудом сдержался от гримасы. Но худа без добра не бывает. По крайней мере, он выяснил, что найти общий язык с отцом Лилии невозможно.

Русамия. Велидар. 2016 год

После пробежки на утес Руслану сразила дикая усталость. Хотя она не помнила о ночных похождениях, организм требовал отдыха. И стоило ей прилечь на кровать, как на нее накатила дремота.

Во сне к Лане опять явилась цыганка из Индии. Темнокожая женщина хватала ее за руки и шептала одни и те же слова:

«Девушка с половиной души. И пока будет так, ты будешь несчастна».

А браслеты на сухих руках громко звенели, сводя с ума.

Часы показывали третий час, когда Руслана открыла глаза. Вместо ожидаемой бодрости она продолжала чувствовать себя как разбитый корабль. Запястья горели огнем, словно цыганка явилась к ней не только во сне.

На улице благодатная погода сменилась свирепым ветром. По пляжу летали пустые пакеты, чей-то розовый зонтик катился вдоль побережья. Люпины на заднем дворе испуганно прижимались к земле. А темно-синие тучи на небе угрожающе собирались обрушить на смертных праведный гнев.

Руслана со вздохом зашторила окно.

– Моя любимая погода, – пробормотала она и закуталась в махровый халат.

Сейчас бы она не отказалась от компании даже несносного Марка. Все, что сегодня произошло, выбило из-под ног почву, и Лана ощущала себя слепым котенком, который не знал, куда приткнуться.

Она еще раз прочитала дневник Лизы, гадая, что случилось дальше.

Родители Натана и бабушки погибли. А мать Лизы? Сама девушка точно выжила. На могиле был указан 1951 год, а в воспоминаниях упоминался 1949 год.

Она взяла в руки старую деревянную шкатулку и снова встряхнула ее. Знакомый шелест отозвался трепетом в душе. Сбегала на кухню за ножом, вставила лезвие в проем между крышкой и стенкой. И надавила. Характерный треск заставил поморщиться. Руслана не хотела взламывать шкатулку, но без ключа по-другому никак.

Перед тем как открыть крышку, она глубоко вздохнула. Сердце выпрыгивало из груди, пальцы дрожали. Интуитивно Руслана знала, что сейчас узнает нечто, что, возможно, изменит ее жизнь. Нервно потерла шею, которая опять отозвалась болью. И на счет «три» открыла шкатулку.

Внутри лежали старые пожелтевшие фотографии – обрывки чужих воспоминаний.

Руслана осторожно достала их.

На первой стояли четверо молодых людей. Она узнала бабушку и Натана, хотя раньше не видела его молодым. Но между ним и Кристиной можно было уловить сходство. Натан разительно отличался от того мужчины, который был изображен на памятнике. Яркая улыбка на лице, прищуренные глаза, наполненные весельем. Он прижимал к себе миниатюрную девушку с длинными белокурыми волосами.

Руслана сразу поняла, что это Лиза. Они были похоронены рядом, но их смерти разделяло шестьдесят пять лет. А на фотографии они еще не догадывались, какая разлука их ожидала.

Бабушка стояла рядом с высоким крепким парнем. Светлые волосы Кристины задорно вились, сильные руки молодого человека обхватывали ее в кольцо.

Руслана перевернула фотографию и увидела затертую надпись:

«Натан и Лиза, Глеб и Кристина. Май, 1951 год».

Значит, эта фотография сделана незадолго до смерти Лизы. А Глеб? Новый персонаж в этой таинственной истории.

Руслана недовольно цокнула языком. Конечно, бабушка знает. Знает! И молчит. Хотя, возможно, ее правда отличается от настоящей.

Второй снимок заставил Руслану вздрогнуть от внезапной пульсации, которая пробежала вдоль спины. Натан больше не искрился радостью, но в его спокойной улыбке чувствовалось странное умиротворение. Он обнимал хрупкую темноволосую девушку. Тигрову Лилию. Снимок был сделан в тот же день, что и фотография на тумбочке с Кристиной и Лилией. Но кто-то его испортил. На заднем плане находился коттедж Волковых, однако окно заштриховали ручкой. Словно хотели стереть то, что случайно попало в кадр.

Руки похолодели. Руслана судорожно вздохнула, когда поняла, что это окно мансарды. Но что пытались спрятать? На задней стороне никаких надписей. Ничего, кроме заштрихованного окна, которое скрывало страшную тайну.

Капли дождя врезались в оконное стекло и отбивали похоронный марш. В далеком черном небе вспыхивали серебристые зигзаги, а после совсем близко взрывался гром. Руслана куталась в стеганое одеяло и пыталась перебороть дрожь, но было легче броситься под поезд, чем сделать это.

– Всего лишь дождь, всего лишь дождь, – шептала она.

Но звериная гроза, разыгравшаяся снаружи, доказывала обратное.

Лана зажмурилась, пытаясь прогнать детские страхи, однако они успели окутать ее мерзкими щупальцами. Она наяву чувствовала их склизкое прикосновение, и ей хотелось кричать от ужаса.

Можно не любить дождь. Можно бояться дождя. Но ни первое, ни второе не относилось к ней. Руслана медленно умирала, если оружие Зевса прорезало небо. А от грома волосы на затылке вставали дыбом.

Рядом промелькнула молния, и Руслана вскрикнула. До боли прикусила язык, и вкус крови наполнил рот. Прозвучавший следом гром окончательно лишил ее рассудка. Она сжала в объятиях подушку и заскулила словно бездомный щенок. Настольная лампа, единственный свет в комнате, замигала и погасла. Руслана оказалась в темноте, освещаемой лишь молниями. От ужаса перед глазами пронеслись далекие моменты из прошлого.

Она бежит за родителями, путается в пышном платье, которое надела, чтобы показать маме, падает на колени…

Обида слезами скатывается по щекам. Бабушка берет ее на руки, утешающе гладит по голове.

– Не плачь, пуговка, – шепчет она, – они скоро приедут.

Приедут, а потом снова уедут. Они всегда уезжают и оставляют ее одну, как ненужную обузу.

– Мама, Костя из одиннадцатого «В» пригласил меня на свидание! – Руслана восторженно подпрыгивает на месте.