— Как ее здоровье?

— Спасибо, все уже хорошо. Отошла… Иногда обедаем вместе, вот тогда и узнаю последние новости. А ведь поначалу она меня тоже видеть не желала.

— Ну, а как… ну…

— Ты о Галине хочешь спросить? — догадался Дербенев. — Ивану год и четыре, последний раз я видел его семь месяцев назад. Говорят, похож на меня. Ребенок, конечно, ни в чем не виноват, но никаких чувств, кроме сугубо отрицательных, оба они у меня не вызывают. Материально я их содержу и достаточно.

— И что, больше ничего не требует?

— Пусть только попробует! — вскипел Дербенев. — Я пол-Киева на ноги поднял, но нашел тех, кто Вере фотографии послал. Им будет о чем сожалеть, поверь мне, пусть только вернутся сюда, сволочи! Представляешь, вложили для достоверности еще и копию медицинской карты Гали, а там в графе — группа крови отца — моя группа! Это ж надо было додуматься, родить без моего согласия! Ведь это насилие над личностью, над моей свободой! Мне жизнь разрушила, себе сломала… Сокровенное желание у нее, видите ли, было — ребенка родить! Вот представь себя на моем месте: неожиданно для себя узнаешь, что кто-то собрался рожать от тебя ребенка? Или того хуже, уже родил?

— Ну, со мной такого не произойдет, — усмехнулся Крылов.

— А ты вспомни, когда Анна в больницу попала и все считали, что она беременна? Каково тебе было?

Крылов долго смотрел на приближающиеся огни. Судя по всему, это был Заальбах, за которым, как он помнил по карте, в нескольких километрах находился и Хинтерглемм.

— Не трогай Анну, ладно? — вдруг попросил он. — Меня связывала с ней не кратковременная связь… Если бы она на самом деле оказалась тогда беременной, все сложилось бы по-другому. Во всяком случае, с тобой бы я точно сейчас не ехал… И вообще, давай договоримся не ковыряться в прошлом. И так на душе тошно.

В салоне снова установилась тишина. Автомобиль притормозил и, сделав несколько плавных поворотов, остановился у невысокого четырехэтажного здания с ярко освещенным холлом.

— Хорошо, — пробормотал Дербенев. — Кажется, наш отель…

…С утра в Киеве выдался чудесный солнечный день с легким морозцем. Лишь посыпанные песком тротуары напоминали о случившемся накануне гололеде и о том, что от аэропорта до гостиницы, находящейся в самом начале Крещатика, машина добиралась почти два часа.

Водитель, встретивший Анну в Борисполе и заехавший за ней утром в гостиницу, был немногословен. Его лицо кого-то ей напомнило, но ни вчера, ни сегодня, кроме приветствия и того, что его зовут Петр, она почти ничего от него не услышала. Односложно отвечая на ее вопросы, он всем своим видом давал понять, что не расположен к разговорам.

«По-моему, и офис, и завод в другой стороне», — удивленно покрутила она головой, когда, сделав круг по площади, машина направилась к центру города.

— И куда мы двигаемся? — решила она уточнить.

— Забираем Кравченко, — ответил тот спустя минуту. Несмотря на медлительность в речи, машиной он управлял ловко. Новенький «Мерседес» (как определила Анна, не больше года) плавно передвигался по улицам города. Водитель, судя по всему, хорошо знал интервалы работы светофоров, а так как улицы не были забиты транспортом, к нужному месту они добрались без единой остановки. Едва машина притормозила, из дома напротив вышел человек, также показавшийся Анне знакомым.

— Здравствуйте, — мужчина лет сорока пяти сел рядом на заднее сиденье и приветливо улыбнулся. — Анатолий Кравченко. На сегодняшний день — генеральный директор.

— А Дербенев? — удивилась она.

— Николай Степанович — депутат Верховной Рады.

— Понятно. Анна Круглова, — протянула она руку.

— Я вас помню… Завод открывали четыре года назад, не так ли?

— Так, — кивнул головой новый генеральный директор.

— К вам тогда понаехало много гостей.

— Еще бы! — подтвердил Кравченко. — Сам Роберт Балайзер из Штатов прилетел! — добавил он, старательно напрягая память и пытаясь понять, куда клонит эта дама с истинно славянской внешностью, с соответствующими именем и фамилией, к тому же говорящая по-русски без всякого акцента. — Со всех регионов приезжали представители…

— Была вечеринка, устроенная в шикарном загородном особняке правительственных дач. Но в тот же день произошло еще одно событие, которое могло закончиться трагически…

— Не может быть! — недоверчиво воскликнул мужчина и пристальнее всмотрелся в спутницу. — Анна! Из Минска! Вы с Крыловым приезжали…

Сидевший впереди водитель поднял брови и через зеркало заднего вида тоже бросил удивленный взгляд на заднее сиденье.

— Она самая! Неужели так изменилась за четыре года?

— Совсем не изменилась! Невероятно!

— В нашей жизни все вероятно.

— Но как вы… То есть почему вы…

— Почему именно я прилетела? Все просто: три года живу и работаю в Штатах, — Анна доверительно наклонилась поближе к ошеломленному Анатолию и, понизив голос, произнесла: — Для меня это первая зарубежная командировка, и вы себе представить не можете, как я волнуюсь!

— Да, да, — кивнул он головой и вдруг рассмеялся. — Черт, я никак не могу прийти в себя и поверить, что та Анна и вы — одно и то же лицо! Так, давайте я… Вы та девушка, что остановила машину…

— Серебристую «Volvo» с отказавшими тормозами. Поверьте, чистая случайность.

— И, после того как очаровав наших ребят, которые, забросив все дела, три дня работали на вас, преподнесли Крылову на блюдечке решение Балайзера…

— Это не только моя заслуга, — не согласилась она. — Константин Петрович был достойным кандидатом, как и многие другие, но из-за сложной экономической ситуации проект отклонили. Впрочем, главная проблема была даже не в этом: сама программа приказала долго жить. Перепроизводство в мире развитого капитализма дело неблагодарное, а конкуренция заставляет развивать новые технологии.

— И все-таки, как вы попали в сердце корпорации? — не унимался Кравченко.

— О, это долгая история! — туманно ответила она. — А куда мы едем?

— В офис. Честно говоря, мы не рассчитывали, что замена Новаку прибудет так скоро. На днях его отправят в Европу, хотя, как говорят врачи, в этом нет особой необходимости — он пошел на поправку. Но раз принято такое решение, пока не освободится его квартира, нам придется что-то подыскать для вас.

— Не стоит беспокоиться. Я здесь ненадолго, от силы две-три недели, пока не приедет человек, который заменит Новака. Так что поживу в гостинице.

Похоже, что эту новость Кравченко слышал впервые.

— Так вы временно? — вскинул он густые черные брови.

— Да. Моя основная работа там, в Штатах. Гостила в Минске, собиралась улетать обратно, но меня развернули к вам.