Чтобы по достоинству оценить характер и значение подписанных в Осло соглашений, равно как и их последствия, очень важно понимать, на каком фоне и в каком контексте проходили переговоры в Мадриде и столице Норвегии. Для начала я сделаю краткий обзор фона, обусловившего контекст переговоров, затем перейду к Декларации о принципах (ДОП) и последствиям подписанных в Осло договоренностей, которые ощущаются до настоящего времени, а потом, наконец, добавлю несколько слов об уроках, которые следует извлечь.

Предварительно ООП, Израиль и Соединенные Штаты обнародовали свои официальные позиции по базовым вопросам, которые, собственно, и стали темой переговоров в Мадриде и Осло. Позицию ООП в ноябре 1988 года озвучил Палестинский национальный совет (ПНС), предпринявший целую череду дипломатических инициатив, впоследствии отвергнутых. ПНС призывал создать Палестинское государство на территориях, с 1967 года оккупированных Израилем, и обратился с Совету Безопасности ООН с требованием «сформулировать и гарантировать соглашения по безопасности и миру всех стран региона, включая Палестинское государство»[290]. Заявление ПНС, в целом признававшее широкий международный консенсус по дипломатическому урегулированию, почти ничем не отличалось от резолюции, которую в январе 1976 года в Совет Безопасности внесли «противоборствующие» арабские страны (Египет, Сирия и Иордания). Тогда на нее наложили вето Соединенные Штаты, а потом проделали то же самое и еще раз, в 1980 году. США привычно блокируют общий взгляд по данному вопросу – дипломатические любезности здесь можно не учитывать.

К 1988 году Вашингтону стало трудно объяснять свою политику непризнания. В декабре действующая администрация Рейгана стала посмешищем всего международного сообщества, прилагая отчаянные усилия сделать вид, что она одна во всем мире не может услышать уступчивые предложения ООП и арабских государств. И США с большой неохотой решили «объявить победу», утверждая, что Организацию освобождения Палестины наконец-то заставили произнести «магические слова» и выразить готовность к дипломатическому урегулированию[291]. В своих мемуарах Джордж Шульц, бывший госсекретарь, ясно дает понять, что конечная цель заключалась в том, чтобы максимально унизить ООП, хотя одновременно с этим признавалось, что откладывать мирные инициативы больше нельзя. Он проинформировал президента Рейгана, что в одном месте Арафат сказал «дя, дя, дя», в другом опять произнес «дя, дя, дя», но так и не произнес «дядя», смиренно принимая капитуляцию, как и полагается низшему сословию. В итоге появилась возможность переговоров с мелкими чиновниками ООП, хотя все понимали, что особого смысла в них нет: в частности, по одному из условий ООП должна была отказаться от требования созвать международную конференцию, чтобы США и дальше могли контролировать процесс[292].

В мае 1989 года коалиционное правительство израильских партий «Ликуд» и «Авода» официально ответило на согласие Палестины подписать договор о «двух государствах», заявив, что «еще одного Палестинского государства» между Иорданией и Израилем (Иордания по категоричному решению Израиля уже была «палестинским государством», что бы по этому поводу ни думали сами палестинцы и иорданцы) быть не может, и что «статус Иудеи, Самарии и Газы [имеется в виду Газа и Западный берег реки Иордан] останется неизменным, в полном соответствии с базовым курсом израильского руководства»[293]. Более того, Израиль заявил, что вообще не будет вести переговоры с ООП, хотя это позволило бы провести «свободные выборы», контролируемые израильской военной администрацией, притом что очень многие палестинские лидеры сидели в тюрьмах без предъявления обвинения или же были высланы из Палестины.

В соответствии с планом, предложенным госсекретарем Джемсом Бейкером, в декабре 1989 года новая администрация Буша одобрила эту инициативу без всяких оговорок. Таким образом, накануне переговоров в Мадриде существовало три официальных позиции, а Вашингтон выступал в них в качестве «честного посредника».

Когда в сентябре 1993 года Ярафат приехал в Вашингтон, чтобы принять участие в «трепетном дне», передовая статья в New York Times назвала вышеупомянутое рукопожатие «волнительной картиной, превращающей господина Арафата в государственного деятеля и миротворца», который под эгидой Соединенных Штатов откажется наконец от насилия[294]. Колумнист New York Times Энтони Льюис, выступающий с крайних критических позиций господствующего общественного мнения, написал, что раньше палестинцы неизменно «отвергали компромисс», но теперь наконец готовы «проложить путь к миру»[295].

Дипломатические шаги Соединенные Штаты и Израиль конечно же блокировали, в то время как ООП в течение многих лет предлагала компромисс, но тот факт, что Льюис все поставил с ног на голову, для политического мейнстрима является вполне нормальным.

В годы, непосредственно предшествовавшие переговорам в Мадриде и Осло, произошли и другие важные события. В декабре 1987 года в Газе вспыхнула Интифада и тут же распространилась на другие оккупированные территории[296]. Это массовое, показательно подавленное восстание стало сюрпризом не только для израильских оккупационных сил с их развитой системой воинских и военизированных формирований, наблюдателей и коллаборационистов, но и для обосновавшейся в Тунисе ООП. Интифада не ограничилась одним лишь противодействием оккупации – она также стала социальной революцией внутри палестинского общества, разрушив модели слепой покорности женщин, авторитета знати, равно как и других форм иерархии и доминирования.