С земли тоже прогремело – с темпом стрельбы в 2000 выстрелов из обоих стволов. Расчет замаскированной зенитной установки ЗУ-23-3 в кузове «КамАЗа» оказался более подготовлен и тренирован. Да и мотивация была гораздо выше, чем у украинских «горе-вояк». Искрящиеся трассеры пронзили светлеющее небо над Славянском и впились в правый мотор легкого транспортного самолета. Надежный «Ан-26» будто влетел в воздушную колдобину. Правый двигатель полыхнул и задымился.

– Звідки дим?!!

– Ми підбиті!!!

– Зйобуймо з цього клятого літака![52]

Пилоты были того же мнения. Оба летчика и штурман покинули гибнущий «Ан-26», незадачливые стрелки последовали за ними. На удивление, сделанные еще во времена Советского Союза парашюты не подвели.

А крепко сработанный еще в том же СССР микроавтобус УАЗ тоже не подвел и привез группу спецназа прямо к месту приземления украинских «летунов». Лязг затворов и наведенные прямо в брюхо стволы автоматов оказались красноречивее всяких слов. Пленным пару раз врезали прикладами по ребрам, для профилактики, заломили руки и запихнули в микроавтобус цвета хаки.

«Уазик» завез одного из стрелков в госпиталь. Дежуривший в тот день старший лейтенант Новиков осмотрел пострадавшего и отправил его на рентген. Подозрение Кости оказалось верным: перелом правой голени.

– Лучше на приземлении группироваться нужно! Хотя у вас парашют был спасательный, там главное – «тушку» живой приземлить… В общем – до трибунала заживет! – обнадежил пленного воздушного стрелка русский военврач. – Ничего серьезного в отличие от тех ранений, что каждый день получают оставшиеся мирные жители и ополченцы! Все, сгинь с глаз моих!

* * *

Поздно ночью весь персонал 4077-го медбата подняли по тревоге. Вместе с медицинскими джипами «Тигр» и парой защищенных грузовиков «Тайфун-У» они рассредоточились в окрестностях Славянска. Каждый медицинский автомобиль сопровождала группа до зубов вооруженных спецназовцев.

Старший лейтенант Новиков ругался на то, что его разбудили после четырех часов подряд в операционной, и строил догадки, к чему такая секретность.

Подполковник медслужбы Авраимов тоже не внес ясности в происходящее.

– Медперсонал временно прикомандировывается к спецгруппам для ведения операций поиска и спасения. Выполнять все приказы командиров групп!

Какой «поиск и спасение», какие приказы?.. Одним словом – армия, волшебная страна неразберихи!

Ночь была самой обычной в Славянске: кое-где постреливали, послышалось несколько взрывов. Судя по всему, выстрелили из гранатомета. Пару раз со стороны горы Карачун ухнули мины, но далеко и неприцельно.

И вдруг с ночного неба донесся грохот двигателей. Эти звуки здесь научились бояться и ненавидеть. Истребители и штурмовики с трезубцами на крыльях, боевые вертолеты огневой поддержки «Ми-24» с сине-желтыми эмблемами постоянно «утюжили» мятежный Славянск – лупили из пушек, пускали неуправляемые ракеты, бросали запрещенные Женевской конвенцией шариковые кассетные бомбы.

Но зенитчики повстанцев ДНР быстро научили бандеровских стервятников осторожности.

Константин Новиков вскочил из укрытого маскировочной сетью и ветками джипа и привычно задрал голову. Оглядевшись, он отметил, что спецназовцы ведут себя слишком уж странно: улыбаются и машут руками крылатой смерти.

Звук турбин удалялся, и вскоре со стороны горы Карачун, занятой карательными «желто-блакитными» войсками, раздались громовые раскаты мощных взрывов! Рев и грохот адова оркестра продолжались довольно долго, а потом неизвестные самолеты снова прошумели над головами медиков и спецназовцев.

– Это наши самолеты! А мы здесь находимся на случай, если кого-нибудь из тех ребят собьют, и нужно будет их вытаскивать! – пояснил командир группы специального назначения.

* * *

Настало время вернуть небо Донбасса!

Операция под кодовым названием «Гнев Новороссии» была одной из самых секретных и тщательно спланированных. Предполагалось ни много ни мало нанести авиационные штурмовые удары по позициям бандеровских войск и карательных отрядов «Правого сектора».

С типом самолета определились сразу. Для авиаударов предполагалось использовать неприхотливые и надежные чешские «Альбатросы». Эти учебно-тренировочные самолеты верой и правдой служили сначала в ВВС СССР, а потом в России, на Украине, в Белоруссии и других странах по всему миру. Чешская «Элочка» стала своеобразной «учебной партой» для многих поколений пилотов. Но одной только летной подготовкой возможности этой машины не ограничивались – она могла применяться и в качестве легкого штурмовика. В базовой модификации L-39C «Albatros» нес на двух пилонах подвески под крылом блоки УБ-32-57 с неуправляемыми ракетами С-5 или же пару ракет «воздух-воздух» малой дальности Р-60. Такой боевой нагрузки вполне хватало для обучения курсантов основам боевого применения авиации.

Однако чешскими и русскими конструкторами были разработаны и более «продвинутые» версии легкого самолета-штурмовика. В этом случае добавлялся еще подфюзеляжный пилон подвески, а на усиленном крыле было установлено уже не два, а четыре узла подвески. Боевая нагрузка в таком состоянии возрастала до 1300 килограммов при максимальной взлетной массе в шесть тонн.

Модернизированные легкие штурмовики L-39C были оснащены новейшими оптико-электронными круглосуточными системами целеуказания. На лобовом стекле установлен многофункциональный коллиматорный прицел. В кабине смонтированы новейшие средства радиосвязи, спутниковая система навигации GPS, компьютер с жидкокристаллическими цветными дисплеями. Пассивный комплекс обороны самолета включает в себя систему предупреждения об облучении РЛС, средства радиоэлектронной борьбы и блоки отстрела тепловых «ловушек».

На самолеты также поставили локальное бронирование кабин двигателей и протектированные топливные баки, пулевые пробоины в них затягивались специальной пористой массой – протектором. В задней кабине инструктора вместо катапультного кресла установили еще один топливный бак на пятьсот литров.

Базировались самолеты на грунтовом аэродроме бывшего ДОССАФ в поселке Моспино под Донецком.

Когда-то, без преувеличения, это был центр авиационно-спортивной жизни Донбасса! И даже в эпоху «незалэжного» безвременья благодаря энтузиастам спортсмены продолжали летать на высший пилотаж и совершать парашютные прыжки. Но на одном только энтузиазме и без должного финансирования продержаться было просто невозможно. Продление ресурса самолетов – дело не из дешевых, да и инструкторы-профессионалы не могли прожить на одну только копеечную зарплату. Авиатехника потихоньку списывалась, пара «Як-52» и несчастная «Аннушка» поддерживались в состоянии летной годности только за счет «технического каннибализма» уже не летающих машин. Аэродром потихоньку хирел, как ветеран войны в доме престарелых. Пока его вообще не продали, а летное поле – не распахали. Но и поле это вскоре совсем забросили.