проявлять непристойные вольности. А если появились такие вольности, то и в словах они становятся несдержанны. А вот такие речи без ограничений неизбежно приведут к распутству, и именно из распутства неизбежно возникает неуважение к мужу. Все это порождено незнанием меры [в поступках] («Нюй цзе», 3)[61].

Во многих текстах, начиная с «Ли цзи», утверждается, что женщина в течение своей жизни должна следовать принципу тройной покорности (сань цун). На каждом этапе жизни она зависит от мужчины: незамужняя слушается отца, замужняя слушается мужа, овдовевшая слушается сына.

Еще один текст, определявший взгляды на женское поведение, — «Жизнеописания знаменитых женщин» («Ле нюй чжуань») Лю Сяна, составленные в конце I в. до н. э. В него входят 125 биографий более и менее известных женщин, систематизированных согласно добродетелям, которые они проявляли (или не проявляли), таким как материнство, мудрость, стойкость, покорность, целомудрие, праведность и другие. Наряду с перечисленными добродетелями эти истории также восхваляют интеллектуальные способности женщин и их роль в нравственном и умственном воспитании детей (вспомним о матери Мэн-цзы). В более поздние эпохи на основе сюжетов из «Жизнеописаний…» создавались иллюстрации к книгам и свиткам, фрески, картины, лаковые изделия и ширмы.

Не следует думать, будто бы судьба жен, матерей и дочерей в традиционном Китае сводилась исключительно к угнетению, а беспомощные женщины всегда оставались молчаливыми и покорными, смиренно следуя социальным ожиданиям. Нельзя забывать, что тексты, создающие такое впечатление, были нормативными: да, они предписывали, как женщинам следует себя вести, но это не всегда совпадало с тем, как женщины вели себя в действительности. По некоторым дошедшим до нас историям можно предположить, что среди высших сословий были такие женщины, которые широко действовали и за пределами дома; более того, их активное участие в общественной жизни поощрялось и восхвалялось. Женщины также выступали в роли наставниц и советчиц, зачастую располагая немалой теневой властью (например, при дворе они могли верховодить императором-ребенком). Некоторые представительницы элиты преуспевали в литературе, медицине или искусстве гадания и предсказания. Кроме того, тексты о воспитании женщин главным образом адресовались статусным семьям, жилье которых было достаточно роскошным, чтобы приютить нескольких жен и наложниц одновременно и при этом поддерживать сегрегацию полов. Что же касается жены крестьянина-труженика, то она не могла не закатать рукава и не взять на себя часть работы в поле во время посевной и уборочной. (Нуклеарная семья в эпоху Хань состояла в среднем всего из пяти членов.) Тем не менее в обществе господствовало и культивировалось представление о женской покорности и услужливости. Конфуцианские рассуждения о семейных отношениях были сосредоточены на мужчинах, вопреки тому что отдельные талантливые женщины не вписывались в господствующую идеологию. «При дворе правителя не следует говорить о женах и дочерях», — сообщается в «Ли цзи»[62].

По крайней мере, в философском плане некоторые считали женское начало более мощной силой. Наряду с образом новорожденного младенца «Дао дэ цзин» включает его в свой арсенал метафор, объясняющих, что пассивное, принимающее, мягкое и уступчивое в конечном итоге возьмет верх: «Знай мужественность свою и женственность свою храни, тогда долиной пустоты для Поднебесной станешь ты» («Дао дэ цзин», 28)[63]. Для Лао-цзы мать представляет собой корень всех вещей и силу, к которой все возвращается: «Тот, кто знает Мать, знает и дитя ее. А тот, кто знает дитя ее, тот может блюсти и Мать. Тогда до самой смерти он не узнает никаких несчастий» («Дао дэ цзин», 52). Вершины гор подвергаются воздействиям стихий, а дух ложбины внизу — «сокровенной самки» — находится в покое и никогда не умирает («Дао дэ цзин», 6). Впрочем, если в философском смысле порождающая энергия женщины и занимала почетное место, то в общественных отношениях она должна была отходить на задний план.

Сыновняя почтительность

О долге и обязательствах детей перед родителями в китайской литературе говорится намного больше, чем об обязанностях и долге родителей и взрослых перед детьми. Молодежи приходилось вписываться в жесткую семейную иерархию, подчиняясь старшим, почитая родителей и стариков, поклоняясь предкам. Среди всех добродетелей, скрепляющих семью, сыновняя почтительность (сяо) имела первостепенное значение. Сыновняя почтительность — это обязанность подчиняться и безусловно поддерживать родителей и пожилых: морально, материально и физически. Подобная преданность должна сохраняться на протяжении всей жизни. В детстве она требует слушаться и уважать тех, кто тебя кормит и воспитывает, во взрослом возрасте — поддерживать тех, кто тебя вырастил, в старшем возрасте — проводить ритуалы и делать подношения предкам. «При жизни родителей служить им, следуя ритуалу. Когда они умрут, похоронить их в соответствии с ритуалом и приносить им жертвы, руководствуясь ритуалом», — наставлял Конфуций («Лунь юй», 2.5). Таким образом, на каждом этапе жизни человек оказывается либо получателем, либо источником сыновней и дочерней заботы — или же и тем и другим одновременно. Почтительность до сих пор прививается молодым в китайском мире — несмотря на препятствующие ей веяния индивидуализма и материализма, рождаемые стремительной модернизацией общества. В былые годы проявления сыновней преданности подстраивались к изменчивым обстоятельствам; сегодня они тоже меняются. К примеру, для тех, кто заботится о престарелых родителях или дедушках и бабушках, вводятся налоговые льготы, а желание взрослых детей поселиться поблизости от родителей официально поощряется.

Сыновнюю почтительность придумал не Конфуций. Это понятие встречается и в текстах, предшествовавших его сочинениям. Сам термин — бледный перевод китайского слова сяо, которое изначально также обозначало жертвенное подношение еды предкам. Покорности и служению старшим (а следовательно, начальникам и отцу-государству тоже) отводилось центральное место в конфуцианской модели семьи и общества. Кто бунтует дома, будет бунтовать и в остальной жизни: «Благородный муж стремится к основе. Когда он достигает основы, перед ним открывается правильный путь. Почтительность к родителям и уважительность к старшим братьям — это основа человеколюбия» («Лунь юй», 1.2). Мэн-цзы перечисляет пять видов непочтительного поведения: «Первый случай непочитания, когда не заботятся о прокормлении отца и матери, холя все свои конечности в праздности. Второй случай непочитания, когда не заботятся о прокормлении отца и матери, предаваясь азартным играм и любви к пьянству. Третий случай непочитания, когда не заботятся о прокормлении отца и матери, пристрастившись к богатствам и удовлетворению прихотей своих жен и детей. Четвертый случай непочитания, когда губят бесчестием отца и мать, то есть тем, что дают волю страстям, порождаемым своими ушами и глазами. Пятый случай непочитания, когда ставят отца и мать на край гибели тем, что любят проявлять удаль в драках и озорстве» («Мэн-цзы», 8.30). Но наихудшее проявление непочитания — это не родить сына-наследника («Мэн-цзы», 4.26).

В теории сыновняя почтительность не предполагает абсолютно слепого подчинения (хотя на