— Передал, как же.

— Ну, а она? Что говорила?

— Говорила, что за безудельного не пойдёт. Хотя матушка наша хотела бы за тебя её отдать.

Лицо Игоревича просияло.

— Ну, вот и лепо! На свадьбе у Василька о том побаить бы. Тут ить, брат, такое дело! Полагаю, соузиться нам всем надобно. Думать, Яроиолк забыл, что мы с тобою волости у его отобрали?!

— Помнит он, конечно. Много раз об этом думал, с братьями говорил, — признался Володарь.

— Покуда князь Всеволод за Ярополка стоит, трудно нам будет супротив его управляться. — Игоревич вздохнул. — Даже вместе все не осилим его.

— Что ж ты предлагаешь, Давидка?

— Поссорить Ярополка со стрыем надобно. Скажем, есть у меня во Владимире слуги верные. Шепнут Ярополку, мол, собери рать да пойди на Киев. Отец твой Киевом володел. Даже не Ярополку, матери его достаточно в уши нашептать, и пойдёт-поедет. А супротив Киева Ярополк не устоит и потеряет тогда он все земли свои. Ну, как думаешь? — лукаво уставились на Володаря тёмные глубоко посаженные глаза-буравчики Игоревича.

«А не знал я, что столь он хитёр! Или прав был Ратибор?! — подумалось Володарю. — Да, он непрост! Верно, внял бы наущениям Дашин тогда, в Тмутаракани, постарался б от меня избавиться. Хорошо, хазары помогли, упредили».

Володарь понял: с Игоревичем ухо надо держать востро.

— Со братьями потолковать надо, — отмолвил он, прерывая скользкий неприятный разговор. — Вдвоём мы тут не решим ничего. В одном ты прав: Ярополк — наш враг! Лучше, чтобы его на Волыни не было!

...Вскоре Володарь с Давидом направились в Перемышль, на свадьбу Василька. Там же предполагал Володарь обсудить сказанное Игоревичем в тихой тайной беседе с Рюриком.

ГЛАВА 30

Боярин Ардагаст из Дрогичина бежал. Невестимо как, но уже в сентябре объявился он в Киеве, у князя Всеволода. Княгиня Гертруда метала громы и молнии, Ярополк хмуро молчал, с явным неодобрением глядя на вернувшихся с пустыми руками во Владимир Радко и Воикина. Невдомёк было князю и матери его, что как раз эти двое отроков и помогли знатному боярину скрыться. Тайком встретились с ним в Дрогичине на одном из постоялых дворов, молвили коротко:

— Головы твоей ищет князь Ярополк. Не простил, что сторону Ростиславичей ты держал во время смуты давешней. Наш тебе совет: уноси ноги вборзе. И ведай: мы тебе — не вороги. Не желаем гибели твоей от меча или в порубе.

Внял совету Ардагаст, поспешил скрыться, Радко же с Воикином, пару седьмиц поездив по Подляшью, воротились домой. Прежней чередой потекла жизнь, но того, что было во Владимире года три-четыре назад, уже не было. В соседних городах сидели иные владетели, утекали к ним добрые дружинники, слабела власть волынского князя. Мрачный ходил по горницам терема Ярополк. в бессильной ярости кусала уста честолюбивая мать его, не слышен был в хоромах княжеских заливистый смех прежде всегда весёлой и беззаботной княгини Ирины.

Пришла весть о грядущей свадьбе Василька. Читая грамоту с вислой свинцовой печатью, ещё сильней хмурился Ярополк.

— Не поеду никуда! Хай женятся, ихнее дело! — изрёк он, швыряя грамоту в горящую печь.

— Неразумно поступаешь, княже! — наперебой стали возражать ему ближние бояре.

— Не в Васильке тут дело, — вздыхал опытный луцкий тысяцкий Жирята. — Вышата обидится. Он ить, почитай, первый из бояр волынских. Ещё при отце твоём сюда перебрался. Почто в ворога его обратить хочешь?!

Понял Ярополк, что придётся ему ехать в Перемышль.

Гертруда, та решительно воспротивилась этой поездке:

— Чтоб я, княгиня Киевская, за гадёныша ентого вино пила, здравицы ему говорила! Не будет сего! Вороги, они вороги и есь! А ты, сын, слаб! Слаб, коли своим боярам место их указать не можешь! Рохля ты, яко и отец твой был! Что ж, езжай, позорься! На посмешище тебя Всеволод с Мономахом выставили, а ты и рад!

— Что ж делать я должен, по-твоему? — Ярополк недовольно развёл руками.

— Что делать?! Бороться, воевать, вот что! — вспыхнула Гертруда.

Вспомнила она, как намедни вечером приходил к ней боярин Лазарь, а с ним вместе один лях из старшей дружины, говорили, что следует им совокупить силы ратные да на Киев ударить. Не случайно ведь сам римский папа называл Ярополка «королём Руси». К чёрту ряд Ярославов! К чёрту лествицу эту глупую! Да и разве сам Всеволод не нарушал ранее ряд сей? Пора, пора на Руси те же порядки вводить, что и в других странах христианских. Сын правит вослед отцу! Так везде принято в Европе! У франков, у немцев, у нормандцев! Чем Русь хуже?

Проняли княгиню-мать речи боярские. Но говорить с сыном она пока не решилась. Следовало Ярополка к такой толковне подготовить. Сперва намёками, потом сказать прямо, как надлежит ему поступить.

Об ином повела речь Гертруда:

— Ворогов, сын, давить надо нещадно! Вот и подумай, как сделать, чтоб вышибить Ростиславичей из Перемышля со Свиноградом. Одно скажу: не мешкай! Один удар — и полетят они, разбегутся, изгои, раны зализывать за Горбы али в степи половецкие! Дружина у тебя есть под рукой! Думай, сын!

...Снова собирал Ярополк совет из ближних бояр, шептался с ними почти всю ночь. Спорили до хрипоты бояре, но к единому выводу, как им теперь быть, не пришли.

ГЛАВА 31

На свадьбу Василька пожаловали гости из многих соседних земель. Явились из угров Коломан и Альма, из Чехии — королева Свентослава с сыном и брат короля, епископ Яромир, от ляхов — Метко, племянник князя Германа. Приехали несколько видных бояр из Киева с грамотами великого князя Всеволода, счёл нужным посетить торжество и Ярополк с супругой Ириной.

Шумом, гамом весёлым наполнился перемышльский детинец. Никогда ещё, пожалуй, за несколько столетий истории города не собирал он