– Погнали! Темнич, не отставай! – крикнул Костя, хлопнув в ладоши, и от хлопка свет в комнате погас совсем, погрузив всех в темноту.

Снизу донеслись голоса: некроманты были уже на улице, у дома, один за другим ныряя с перекрестка в неявь.

Тая последовала за ними, тоже нырнула – и оказалась в зеленом тумане. Теперь заходить туда получалось легко и просто, а вот знак неяви пришлось раз пять нарисовать на ладони, пока наконец не проявилась карта перекрестков. Найти в пересечениях линий перекресток около собственного дома, ориентируясь по карте на ладони, было практически невозможно.

Тая надолго застряла, стоя и глядя в собственную ладонь, пока кто-то с хохотом не вынырнул из-за ее плеча и не ткнул в ее ладонь пальцем. Это был Костя или Макс, но в результате ее выбросило на перекрестке Большого и Среднего проспектов, где она едва не угодила под ехавшую мимо машину.

– Ну вы все забыли, меня-то служебники из-под колес не выдернут! – выкрикнула Тая возмущенно, хотя взывать к чьей-то совести было бесполезно: никого из ребят рядом не было.

Решив больше не заходить в неявь, где бесновались некроманты, Тая размеренным шагом двинулась в сторону своего дома, к Наличной улице. Спешить смысла не было – в этих внезапных игрищах, которые придумали парни, чтобы предотвратить ее конфуз и позор, ей все равно никогда не выиграть.

В десять вечера было уже темно, и на перекрестке Большого проспекта и Детской улицы она остановилась посреди тротуара и долго стояла, обернувшись. Страшный фатум плыл к ней из темноты улицы, как бы она ни повернулась, в какую бы сторону ни посмотрела.

«Эта тварь идет за мной, – прыгали мысли посреди сумбура в голове. – А я ведь все время гоню от себя эти мысли и верю, будто все закончится хорошо. Думаю о любви, мечтаю о чем-то. О чем я вообще могу мечтать, если в конце мая могу умереть так же, как Петька?»

– Ай! – Тая вскрикнула, когда ее едва не сшибли с ног.

Почти как на переменах в школе, когда она пришла туда первоклашкой и оказалась случайно на дороге у безумной толпы старшеклассников.

Сейчас хохочущая компания некромантов не видела ничего и никого рядом, это был сплошной безумный клубок фигур, летающих проклятий и черных смерчей, которые плясали рядом.

– Будь проклята, Диканская! – самозабвенно орал Костя, размахивая руками, как лопастями ветряной мельницы.

– Троллейбусом по башке нечестно! – возмущенно орал Аск, тараща подведенные черным глаза.

До своего дома на Наличной улице Тая добралась бегом, слыша то сбоку, то за спиной, то впереди радостные вопли и грохот. Некроманты пытались задержать друг друга и не дать вырваться вперед, а их служебники неслись впереди в виде куриных ног, катящихся тарелок и самостоятельно скачущих курток. Кроссовки, которые бродили по потолку, теперь прыгали по дороге, как две огромные белые блохи, натыкаясь на стены домов. Потом они застряли на проводах посреди Гаванской улицы и беспомощно дергались, запутавшись шнурками.

Во двор дома на Наличной улице ребята ввалились, распугав всех голубей и котов. Первым до Тайкиного дома добежал Матвей, он ткнулся ладонью о стену около двери подъезда.

Некроманты хохотали, окровавленные и потрепанные. Аскольд морщился, держась рукой за голову и хромая в сторону перекрестка.

– Аск ушел в офф… – смеясь, Макс откинулся спиной на стену, потирая сломанную руку. – И я пас, ребята.

Служебные демоны растаскивали особенно пострадавших по перекресткам: впервые Тая увидела, как это происходит. Кого-то бросились тащить случайные прохожие, в которых вселился служебник некроманта на пару минут, под кем-то рекой полз сам асфальт.

– Ну, ты, Матвей, swine, – перемешивая английский и русский язык, ругался Джон Серебрянин, у которого хлестала кровь из носа. – В следующий раз я тебе kick ass!!!

– Всех вас сделал, школоту, да? – радовался Горюнов, потирая ладони. – Потому как демоноборец практиканта всегда обскачет! Кто круче всех, а?!

– Горюнов вообще отжег, когда обрушил на Аска троллейбус прямо посреди Невского, – проворчал один из парней-некромантов, вытирая кровь из носа рукавом. – У Аска теперь усы троллейбусные между зубов застряли…

Служебников тоже было не угомонить – невидимые демоны продолжали веселиться, и посреди двора выплясывали остатки праздника в виде кастрюль, тарелок и даже сильно помятого торта.

Костя Лихоманов под грузом проклятий шагал как зомби и, облепленный черными пятернями, грохнулся ничком у детских качелей. Зато в подъезд вбежали его джинсы, допрыгали по ступенькам и рухнули около дверей Таиной квартиры как подкошенные.

– Ай! – взвизгнула тетя Рита, приоткрыв дверь и отпрыгнув от неожиданности, когда обглоданная куриная нога проскакала в прихожую и застряла в венике, озадачив Бандита. – Что это, что это такое?!

– Ничего! – Тая загородила собой пляшущие куртки и кастрюли, лихорадочно пытаясь придумать, как все это объяснить: – Теть, это… ребята с кафедры дурачатся, и Макс тоже. Мы праздновали… не помню что. И… они уже уходят.

– А-а, – у тетки сейчас было крайне озадаченное лицо, но все, что было связано с Максом Громовым и волшебным словом «кафедра», было нерушимо правильно и благопристойно. – Ну да, ну да…

Сны – что в них было такого?

Еще год назад они были спокойными, привычными. Снилась обычно родная школа и класс, разговоры с Иркой, часто снились скандалы тети Риты с дядей Шуриком. Иногда все это перемешивалось в безумную кашу, и тетя Рита почему-то стояла у доски вместо классной Светланы Юрьевны и ругала своего несостоявшегося мужа, а тот сидел за партой рядом с одноклассниками, Бугаевым и Кошненковой. Шмыгал вокруг кот, а иногда снилось, что теткина квартира наполнилась котами, пробравшимися из вентиляции.

Теперь же, со дня попадания на кафедру демонофизики, сны стали меняться. В них являлись родители: отец и мать, которые ходили по отцовскому кабинету в башне, спорили о чем-то и не замечали Таю, хотя она надрывно кричала, пытаясь привлечь их внимание. Вера Елесина тоже кричала им что-то отчаянное, показывая на страшное лицо, которое плыло из темного угла отцовского кабинета. И на этом Тая просыпалась, пытаясь отдышаться, и долго лежала, стараясь успокоиться от кошмара.

Фатум, лик страшного демона, снился теперь постоянно, почти каждую ночь, и преследовал повсюду – плыл из стока в раковине, из морозилки в холодильнике, из-под кровати, стоило только заглянуть туда в поисках тапок…

Каждый раз она вздрагивала, кричала в ужасе и просыпалась посреди ночи, видя удивленные круглые глаза разбуженного Бандита.

Нынешней ночью ей снилась теткина квартира, пустая и почему-то покосившаяся набок, как будто накренился сам дом. Этого она боялась всегда – хрупкости старенькой хрущевки, которой так недоставало толстых стен магических башен и их высоченных потолков. Тая снова и снова подходила к чашке с кофе, чтобы сделать кадр и выложить в Инстаграм привычное утреннее фото, но что-то вдруг заставляло бежать прочь из кухни. Бежать было нужно, а ноги вязли в воздухе, как в густом киселе…