Когда разговор с Анциллой закончился, в сознании снова проснулась Мела:

«Твоя женщина говорит дельные вещи. К ней надо прислушиваться».

«Сам знаю», — отмахнулся я от «соседки».

«Знаешь, но делаешь всё по-своему».

«Это не так. То, что она говорит, я в планах учитываю».

«А почему тогда держишь безликих на Тарсе? Она же тебе предлагала отправить их на Мегадею. На Мегадее скалантия нет, там риск вторжения меньше…»

Эти слова, как и упомянутое предложение экселенсы выглядели и вправду разумными. На Тарсе, действительно, скопилось довольно много безликих. Их, погрузившихся в летаргию, держали в одной из тюрем, под надёжной охраной, и что с ними делать, я пока не представлял. В других местах, насколько мне было известно, их просто уничтожали, чаще всего вместе с космическими кораблями, на которых они находились. Схема понятная: чего с этими зомбаками цацкаться — в расход и всего делов.

В расход было действительно проще всего. Но мне это казалось неправильным, как, впрочем, и Ан. Кто знает, может, их можно вылечить, и тогда убивать их не только преступно, но и в высшей степени подло. С другой стороны, при появлении поблизости саранчи безликие могут опять «активироваться», и это не есть хорошо. Тюрьма у нас, конечно, надёжная, но на Мегадее она тоже имеется и условия для исследования существенно лучше, чем здесь на Тарсе.

По словам экселенсы, и доктор Роэль, и доктор Тарлепий уже вторую неделю осаждают её кабинет в желании выбить себе десяток-другой безликих для их детального изучения. Мне, по большому счёту, было без разницы, кто станет первооткрывателем феномена, но, во-первых, словечко «детальное» вкупе с научным зудом Роэля и Тарлепия сеяло у меня в душе нехорошие подозрения, а во-вторых, я просто боялся за Ан. Ведь если господа учёные сами вдруг «оживят» ненароком какого-нибудь подопытного, а герцогиня будет находиться поблизости… Страхи, конечно, глупые, иррациональные, но чем чёрт не шутит…

Первый сигнал от Лиги о нападении саранчи поступил на четвёртые сутки после моего возвращения с Шугаду. Дежурный челнок доставил меня на «Аврору» за двадцать минут. Ещё десять ушло на обмен данными с наблюдательным постом торговцем и уточнение обстановки в подвергшейся атаке системе.

Лететь требовалось в сектор Союза Свободных Окраин. На самом деле окраин, в прямом смысле этого слова. Как и предполагалось, в пункте назначения жилые планеты отсутствовали. Только рудник и горно-обогатительный комбинат с куполом на двадцать тысяч работников.

Владельцы комбината и рудника, по словам «хоббитов», от срочно переданной информации отмахнулись, посчитав это происками конкурентов. Исполнительные структуры Союза сделали фактически то же самое, пообещав прислать полицейский корвет лишь через пару суток, чем, собственно, и приговорили всё население небольшой колонии. По глупости или по умыслу, я выяснять не хотел. Некогда, да и незачем.

Управление суперпушкой осталось прежним. Две сенсорные панели под две руки с барьерным контролем доступа. Левый — настройки режимов и опций, правый — наведение, захват цели и выстрел.

— Экипажу готовность… Отсчёт… Портация…

Крейсер плавно вошёл в окно телепорта и через миг очутился под чужим небом и звёздами.

Пушка в режиме «2» сработала эффективно, потери энергии составили сотые доли процента.

На мониторы ЦП потекли данные объективного контроля. Над главным пультом появилась голографическая карта системы Граа́та.

Секунд через двадцать установилась прямая связь с наблюдателями Торговой Лиги. Переданный ими инфопакет позволил точнее определить положение вторгшегося в систему кокона саранчи и добавил на схему ещё три десятка объектов: местные автоматические станции, спутники и дроны слежения.

Судя по складывающейся обстановке, мы прибыли действительно вовремя. Рой как раз занял здешний геосинхрон и уже минут через двадцать мог начинать прямую атаку купола.

На цель мы выходили в форсажном режиме, без использования полей преломления (при полной нагрузке двигателей и реактора всякая маскировка превращается в фикцию).

— Дистанция — двести десять, скорость сближения — семьдесят, — доложил оператор ГРЭБ. — Противник ставит щиты.

— Реактор на номинал, — скомандовал командир крейсера. — Скорость снизить до тридцати, выравнивание по курсу атаки.

— Есть… Принял…

Разумное решение. На тридцати тысячах тин в минуту целиться по махонькой точке в пространстве существенно проще, чем на «трясучих» семидесяти…

— Дистанция сто восемьдесят, скорость сближения — тридцать.

— Так держать…

Оптические сканеры-усилители превратили точку в объект и вывели его на экран наведения.

«Так вот ты какой, цветочек аленький…»

Так близко вживую, а не на картинке в справочнике я его ещё ни разу не видел. Кокон выглядел и вправду как кокон. Прикрытый полупрозрачной дымкой плазменного и гравищитов, он казался размытым, но всё равно — даже в таком виде спутать его с человеческими кораблями было решительно невозможно. При первом же взгляде на эту сочащуюся слизью гадость возникало чувство брезгливости и омерзения. А первым желанием становилось желание раздавить её сапогом и отшвырнуть в сторону.

Нужный «сапог» у меня имелся. Следовало лишь применить его по назначению.

Когда цель вплыла в перекрестье прицела и запищал зуммер автосопровождения, я нажал на панель. Нажал и… ничего. Объект остался на месте. Неповреждённый.

«Твари — это порождения барьера, — прозвучал в голове голос Мелы. — Энергии в них не меньше, чем у тебя. На них скрут не действует».

«А… раньше почему не сказала?»

«Думала, ты понимаешь…»

Да, я действительно облажался на ровном месте. Не учёл, блин, такую простую вещь…

— Дистанция сто шестьдесят, скорость сближения — тридцать… Экселенц. Предлагаю поставить щиты, — предложил Карстен.

Я мысленно выругался. Экипаж ничего не заметил. И находящиеся на борту по-прежнему мне доверяли. У меня оставалось не больше пяти минут, чтобы что-то придумать. Конечно, мы могли сблизиться с коконом на две-три тысячи тин и уничтожить его обычными средствами, но это железно стало бы моим поражением. Имиджевым, а не реальным. В глазах всего мира «Аврора» считалась тем кораблём, который разносит на атомы любого противника на запредельных дистанциях, а тут — такое себе…

Нет, позволить себе оскандалиться я не мог. Просто не имел права.

«Но сам скрут они отменить не могут», — словно задумавшись, пробормотала «соседка».

«Что?! Что ты сказала?»

«Я говорю, что скрут, направленный в пустоту, разрушить нельзя, потому что там нет столкновений разнонаправленных барьерных потоков».

Поняв, что она сказала, я сперва потерял дар речи, а затем просто не смог совладать с эмоциями: