– Он, конечно, не начнет вступать в дискуссию с хозяином, –захохотал мачо, – просто порой сообщит: «Пора включить подогрев».

– И зачем такая функция? – изумилась Маня.

– Прикольно, – пожал плечами Витя. – Вся Рублевка живет сней.

– Хочу, – с детской капризностью заявил Тема, – имею право.

– А еще ландшафтный дизайн, – алчно напомнила Лада. –Денежки нужны завтра! Ровно в десять! Все! Срочно! Немедленно! Сразу!

– Нет необходимости спешить, – нахмурилась Зайка. – Тольконачата отделка дома, о каком саде может идти речь?

– Солнышко, – неожиданно ласково заговорила Лада, – вы не вматериале. Что знаете о растениях?

– Ничего, – честно призналась Ольга. – Ну там… петрушка,укроп, лук, кинза, салат…

– Чеснок! – выкрикнула Машка.

– Речь идет о цветах, – напомнила я. – Астры, пионы, флоксы.Очень их люблю. Еще туи хорошо посадить вдоль забора.

Витя демонстративно закатил глаза, а Лада бросилась ко мне:

– Дашуль! Конечно, флоксы – это здорово, но Тема пожелалэкзоты. Ламбрикендум, гвозиколло, марчендитто, оранжадо пусинко, ель ковровая,кактусы, зимующие в России. Это супер! Но дорого. Зато вид! Ты любишь кактусы?

– Только не в жареном виде, – вырвалось у меня.

Я вспомнила дурацкую историю. Вот мы, бесшабашныевторокурсники, весело отмечаем окончание зимней сессии на даче у Лени Моркина.У меня с Ленькой начинался роман, мы уже пару раз сходили в кино, целовались уподъезда, и поэтому я считалась на его фазенде почти хозяйкой. Родители Моркинаработали за границей, с сыном они оставили бабушку, милейшую ТатьянуМихайловну. Старушка посидела с нами и ушла к себе со словами: «Только несожгите дом».

К полуночи вся еда оказалась съеденной, а вот водки имелосьморе. Но как пить без закуски? Напомню, что времена стояли советские, округлосуточных супермаркетах никто и мечтать не смел, в деревне, где размещалсящитовой домик Моркиных, в сельпо на прилавке лежали лишь толстые, серо-синиемакароны и буханки вязкого черного хлеба.

– Ну вот, – заволновался Ванька Лискин, – теперь голоднымиостанемся.

– Давайте просто пить, – предложил Олег Никитин.

– Бр-р-р! – хором ответили девочки. Повисла тишина, потомАлина Федорова взвизгнула:

– Можно кабачки съесть!

– Где ты увидела овощи? – удивился Ленька.

– Вон они растут, – забила в ладоши Федорова.

– Это кактусы, – пояснил Моркин, – их бабушка разводит.

– Пусть Дашка пожарит на закуску, – завопил Олег.

Меня охватило здоровое возмущение.

– Почему я?

– Да ладно, – захихикала Алина, – а то никто про вас сЛенькой не знает, не смеши! Чисти уродов, и на сковородку.

– Вы уверены, что они съедобные? – решила я проявитьбдительность.

– Не кривляйся! – заорали со всех сторон.

– Никогда не жарила кактусы, – сопротивлялась я.

– Заодно и научишься, – закивала Федорова. – Поделимобязанности: ты готовишь, а мы возимся с посудой. Впрочем, можно и наоборот,выбирай.

Я решила, что из двух зол кактусы наименьшее, и загремеласковородкой. К слову сказать, пожаренный на подсолнечном масле иностранныйжитель оказался крайне похож на нашу капусту, и все остались довольны.

Утром меня разбудил крик Татьяны Михайловны:

– Ироды, куда подевали кактусы?

Не успела я испугаться, как до слуха долетел сладкий голосокАлины:

– Ой, бабулечка Танюлечка, это все Дашка Васильева!Представляете, вчера нам сказала: «Давайте ежиков под водку сожрем». Она, когданазюзюкается, невменяемая делается. А между нами говоря, зюзюкается Дашуляпостоянно. Куда только Леня смотрит? Кругом полно невинных во всех смыслахдевушек, вот я, например. Ух как упрашивала вчера хулиганку: «Не трогай,бабулечка Танюлечка расстроится», но нет, море ей по щиколотку, все горшкивытряхнула.

Я, онемев от коварства Федоровой, выпрыгнула в окно исайгаком понеслась к станции. Встречаться с милейшей Татьяной Михайловнойпоказалось невозможным. Роман с Ленькой лопнул, Моркин завел шашни с Алиной,они сыграли шумную свадьбу, потом с треском развелись, но это уже иная история.

– Кактусы не едят, – вещала тем временем Лада, – а вотсажать их надо сейчас.

– На улице? – поразилась Ольга.

– Говорила же, – напомнила Лада, – существуют особые зимниесорта. А еще тую надо привозить. С вас деньги.

– Туя стоит, кажется, триста рублей штука, – вспомнила я.

– Откуда знаете? – выпятил нижнюю губу Витя.

– Недавно на рынок заезжала, – пояснила я, – хотела купитьскульптуру в сад, ну и увидела туи.

Брови Вити поползли вверх.

– Садовое украшение приглядели? И какое?

– Собачки, – тихо ответила я, ощущая невесть почемунеловкость. – Там продают пластмассовых, в натуральную величину, ротвейлеров.Думала Сна-па удивить – выйдет из дома и обомлеет: братик на лужайке сидит.

Машка засмеялась:

– Супер, прикольно!

Лада положила мне руку на плечо:

– Дашуль! Больше не катайся по гадким местам. Если хочешьскульптуру в садик, звякни нам – достану настоящую.

– Настоящая собака уже есть, – напомнила Машка, – мамулечкахотела муляж.

– Вот и организую подлинный, – воскликнула Лада. – ИзИталии, карарский мрамор, глаза – брильянты. За копейки добуду, тысяч за десятьевро!

Я икнула.

– За сколько?

– Всего-то за десятку тысяч евриков, – презрительноповторила Лада, – не о чем беседовать. Только туи надо сейчас сажать, и не потриста рублей, а по пятьсот баксов.

Я вновь икнула.

– По сколько? Витя шумно вздохнул и тронул Тему за плечо:

– Пошли, все обсудим. Лада обняла меня за плечи:

– Дашуль, на рынке можно приобрести туи и по десятке, но онипогибнут. Настоящее дерево стоит полтыщи. Я, конечно, поторгуюсь, собью цену,возьму по четыреста.