— Не хоти… — Боги, да что со мной?! — Не хочешь сначала сказать пару слов своим людям? Они жутко переволновались за ночь.

Шинар слабо усмехнулся.

— А ты?

Ладони обдало теплом. И я сдалась.

— Можно тебя обнять? — выдохнула несчастно. Жених даже не улыбнулся, но что-то блеснуло в светлых глазах. Он медленно, красноречиво кивнул на место прямо рядом с собой.

Я обошла кровать. Не думая ни о чём. Сбросила туфли, отвела одеяло. Забралась на чистые простыни — и кинулась ему на грудь.

Он едва заметно подался навстречу. Я вцепилась в крепкие плечи, затем — в тёплую ткань рубашки. Смяла её пальцами, отпустила и обхватила снова, уткнулась лбом в вырез на шее. Руки жениха непривычно аккуратно, слабо сошлись на спине. Сейчас от него пахло травами, лекарствами и немного — мужским потом, и почему-то от этого запаха меня пробрала дрожь.

— Шинар… — прошептала я, выпуская боль наружу. — Обещаю. Я не забуду, что ты сделал. Отплачу тебе — от меня мало толку сейчас, но я найду силы! Смогу!

Руки на спине разошлись, и миг спустя принц отстранил меня — заставил вновь глядеть в глаза.

— Знаешь, простое «спасибо» звучит лучше.

— Спасибо, — выдохнула я, — но…

— И вчера ты обещала другое.

Теперь щёки вспыхнули. О Боги. Конечно…

Вот только либо сжалившись, либо смирившись, он не потребовал новых слов.

Взял моё лицо в ладони и прильнул к губам.

Наш второй поцелуй вышел совсем не похожим на первый. Нежным. Долгим… Ладонь прошлась по моей шее, скользнула к плечам и вернулась, чтобы пробраться в волосы. Мысль о причёске мелькнула и пропала. Весь миг казался безумным, невозможным! Но таким, который нельзя променять на другой.

Сердце отсчитывало удары — секунду за секундой, пока мир остановился и поблёк. В голове расплескалась пустота, наполненная лишь сотней ярких огней. И когда жених еле заметно склонил голову, аккуратно надавил мне на плечи, чтобы заставить лечь рядом, я ещё долго успокаивала дыхание.

— Ладно, давай начнём с тем попроще, — шепнул принц, тоже с некоторым трудом. Тронул брови, будто сгоняя остатки наваждения. — На самом деле, нам нужно серьёзно поговорить.

— Да, конечно, я понимаю…

— Ты прочла письмо?

— Да… Ты… — Я прочистила горло, призывая рассудок вернуться. Ну же, пожалуйста? — Ты спрашивал отца, не подстроил ли он покушение в Котле?!

Шинар неожиданно вздохнул и перевернулся на спину. Устремил взгляд на балдахин.

— Лиата. Тогда, когда ты просила меня открыться, после обыска у Балуара, я… не смог. Потому что неожиданно для себя тоже нашёл повод для сомнений. Обвинения, стройные речи асхемцев — нужно было разобраться с ними прежде чем уверять тебя в собственной правоте.

Я осторожно открыла рот.

— А если бы его величество… подтвердил твои опасения?

— Понятия не имею. Одно знаю точно: к убийству твоего отца мой не причастен. И я приехал помочь — к союзникам. Но остальное нужно было сложить в полную картину, какой бы она ни получилась.

Мысль холодом кольнула грудь. Но я постаралась принять её. Честно.

— А теперь ты веришь отцу? — спросила робко.

— Да. — Шинар повернул голову. — Разумеется. Он умён и вполне порядочен — я мог заподозрить, что ему надумалось действительно разъярить асхемцев. Или помочь мне очаровать тебя — грубым, но эффективным способом. У него и правда есть люди в Антрее. Но в ответ на прямой вопрос он не стал бы мне врать.

И я кивнула. Принимая.

— Осталось узнать, веришь ли ты мне, — внезапно сказал Шинар.

Губы раскрылись. Поражённо. Но…

Внезапно не смогли издать ни звука.

Мужчина рядом смотрел так пристально, так глубоко! Слегка нахмурившись, будто желая проникнуть в самые потаённые уголки души. И что оставалось ответить?

Только сейчас мысли, не дававшие покоя уже утром, потоком ворвались в голову.

Возможно ли такое в принципе — доказать невиновность человека во всём?

Письмо может быть игрой. Сын попросил отца оправдать его, и тот исписал красивыми словами два листа. Даже… даже отравление! Аделик заподозрил моего жениха в притворстве первым делом, проклятую соль нашли в покоях Шинара — что скажут все вокруг, если узнают?

Я никогда не смогу контролировать каждый его шаг! Вот только ответ простой: жить в мире, где меня пытаются убить, где подданные и знакомые врут в лицо — это я ещё могла бы вынести. Привыкнуть. Но собственными руками строить мир, где я усомнюсь в человеке, чуть не отдавшем за меня жизнь — нет. Не хочу.

Как и не хочу больше быть глупой принцессой. Не хочу, чтобы ещё хоть раз, по какой-либо причине Шинару пришлось рисковать собой! И Аделику. И Диларию. Ролле с Аной — круг дорогих мне людей вовсе не так широк, но именно за него, кажется, стоит бороться.

Так что глядя в льдистые глаза, я ответила правду:

— Верю.

Пару долгих секунд казалось, что жених не остался доволен — пока наши пальцы не сплелись у бёдер.

— Тогда давай обсудим, что делать дальше.

И вопросы сами хлынули с языка:

— Как ты вообще понял, что мне поднесли яд?

— Опасался чего-то подобного. — Шинар сузил глаза, заговорил медленно, будто погрузившись в себя. — Пир в честь коронации — отличное время, чтобы повторить покушение. Суета, суматоха. Ты пила именно это вино весь вечер, но ни разу не просила его для себя одной. Другие женщины заказывали, тебе приходилось их поддерживать. Зато когда вы остались вдвоём с Маас, в мужской компании… Я увидел, как слуга обносит вас по кругу, начиная с Аделика. И бокал для твоей подруги странным жестом взял — я бы сказал, выбрал — лорд Сирхем.

Я подскочила.

— То есть, он знал?! Он замешан?!

— Весьма вероятно.

— И… ты видел! Нужно сказать Аделику!..

— Увы, мои домыслы — не доказательство. — Теперь Шинар поморщился, тоже приподнимаясь на локте. — Кубки могли поставить так, чтобы нужный попал в твои руки. Если знать церемонии — лёгкая задача, по крайней мере, так запоют асхемцы.

Церемонии…

— Но яд кто-то подсыпал заранее? А слуга может быть виновен?

— Да, заранее. И не знаю, — мрачно усмехнулся жених. — Будь я на месте отравителя, не оставил бы такого следа. Но если вдруг этот парень ещё не сбежал из дворца, нужно его допросить.

— И ты для этого прожигал меня взглядом весь вечер? А на похоронах?

— Да, в том числе.

Он тонко улыбнулся, но меня вдруг кольнула лёгкая досада. Наивная девчонка!.. Я постаралась прогнать чувство — как неуместное сейчас — но оно лишь спряталось глубже под сердцем.