бы по всему периметру вооруженных эльфов, то не считался бы вторым самым могущественным человеком в Эльфляндии, — сказал он, а затем добавил. — Хотя и не всегда было так. Во времена великого и справедливого правителя Айкеля, отца Аэля, не было в этом надобности. Они были хорошими друзьями. Однако после его смерти все изменилось. Вэон был вынужден вооружиться, иначе он был бы уже мертв.

— Так зачем же он отказывается вступать в войну против узурпатора? — спросила я. — Почему не хочет помочь Аэлю свергнуть его?

— Он не хочет вступать в войну против Вальдерона, так как тот слишком могущественен. В его власти не только самое сильное войско в Эльфляндии, но и другие, темные силы, которые нам не подвластны.

— Но ведь он понимает, что Вальдерон когда-нибудь придет за ним.

— Да, именно поэтому он и хотел видеть Аэля. Он никому не доверяет. Ему нужны доказательства, что это правда и что Аэль действительно жив. Вэон очень расстроится, узнав, что он отправил своего представителя, вместо того, чтобы явиться самому.

— У него просто не было выбора, — прошептала я, а про себя подумала, я должна его убедить, чего бы мне это ни стоило.

Вэон уже ждал нас в зале для приемов. Он был не один, с ним были еще двое эльфов. Они сидели за столом и что-то обсуждали. Когда мы зашли, они прервали разговор и устремили свои взгляды на нас.

Вэон вопросительно посмотрел на Оторэля. Только от его пронзительного взгляда становилось страшно. Этот пожилой эльф и впрямь имел власть и влияние. Все в нем говорило об этом.

— Господин, у нас гости из Долины, — сказал Оторэль.

Вэон бросил на нас мимолетный взгляд, а затем произнес:

— Я здесь не вижу обещанного истинного правителя Эльфляндии. Где Аэль?

— Его нет, господин.

— И где же он?

— Простите, многоуважаемый Вэон, но Аэль не смог прийти, — произнесла я еле слышным голосом, чувствуя себя студенткой на экзамене.

Он, не удостоив меня взгляда, в очередной раз посмотрел на Оторэля.

— Аэль поручил ей представлять свои интересы. Это Тори.

— Значит Тори, — сказал Вэон, и я впервые увидела подобие улыбки на его лице. — И кто же ты, Тори, что Аэль доверил именно тебе представлять его интересы?

Не зная, что ответить, я сказала правду:

— Он мой друг.

— Друг, значит. А есть кто-то, кто может подтвердить эту информацию?

— Я могу, — услышала я голос Ниэллона за своей спиной и была ему безмерно благодарна. — Я был в Долине, когда Тори вместе с Аэлем прибыли туда.

— Так значит, и ты пополнил ряды бунтарей в Долине, Ниэллон?

— Да, я не мог больше терпеть тот беспредел, который царит в наших родных краях.

— Ну и почему же Аэль не смог прийти, Тори? — спросил он, теперь уже смотря прямо мне в глаза.

Вэон ждал последующих объяснений, ответ его не удовлетворил. Меня уже начал раздражать этот затянувшийся допрос, однако я не подавала виду. Я знала, что будет нелегко.

— Вальдерон предъявил ему ультиматум: либо он прибудет во дворец, либо он убьет Эрвина, его жену и дочь, — проговорила я.

— И где же сейчас Аэль?

— Боюсь, что он уже на пути во дворец.

— Но это же чистой воды самоубийство. Он больше не выйдет из дворца. Вальдерон его не пощадит.

— Аэль не мог поступить иначе. Он не может позволить, чтобы Эрвина и его семью убили.

— Мог! — прокричал Вэон и, вскочив, стукнул по столу кулаком. — Он ответственен не только за себя, но и за всю Эльфляндию. Чья-то жизнь не должна иметь никакого значения.

— Для него имеет. Именно поэтому он и будет самым лучшим правителем Эльфляндии! — прокричала я в ответ. Это было неожиданно не только для него, но и для меня.

Я с замиранием сердца ждала, что же произойдет, но, к моему великому удивлению, Вэон спокойно произнес:

— Ты хороший друг, Тори, но правитель должен думать о выгоде большинства в ущерб меньшинства, — а затем добавил. — Ну и что же вы ждете от меня, если единственный законный правитель решил совершить самоубийство?

— Нам нужно захватить замок до того, как это произойдет.

— То есть вы хотите, чтобы я рискнул своей жизнью и жизнью своих людей ради правителя, который наплевал на всех?

Я чувствовала себя разбитой, решимость покидала меня, ко мне приходило осознание того, что я проигрываю бой. Я вступила в схватку с неравным противником. Аэль напрасно доверил мне эту важную миссию.

— Господин, — к моему удивлению, Оторэль пришел мне на помощь. — Я поймал шпиона в ваших землях, oн следил за нами. Мне удалось выяснить, что ему обещали очень хорошо заплатить за информацию о том, что происходит в этих краях.

Вэон нахмурился, было видно, что ему не понравилась эта новость.

— Я всегда подозревал, что эти твари все время что-то вынюхивают. Где этот шпион? Надеюсь, ты его не убил?

— Нет, — ответил Оторэль, посмотрев на меня.

— Приведи его.

Оторэль исчез, а затем вернулся, ведя незнакомца.

Я почувствовала глубокое сочувствие к нему, учитывая, что теперь уже допросу подвергнется он.

— Кто ты такой? Из каких краев? И что ты здесь делаешь? — спросил Вэон у поникшего незнакомца.

— Я из этих краев, — ответил он и замолчал.

— И зачем ты следил за моими людьми? — решил еще раз спросить Вэон.

— Я просто хотел подзаработать. Я не хотел вам навредить. Правитель хорошо платит за информацию обо всем, что происходит на этих землях.

— А откуда ты узнал о том, что тебе заплатят?

— Ко мне подошли. Я пытался найти работу, но у меня не получалось. Я был в отчаянии, и ко мне домой пришли два эльфа. Они предложили мне деньги, чтобы я следил и докладывал им о чужаках, которые появятся на независимых землях.

— Эти эльфы, они были тебе знакомы?

— Нет, я видел их впервые.

— А они не сказали, как ты можешь их найти?

— Нет, они сказали, что сами меня найдут.

— Значит, этот подонок отправил шпионов в мои земли, — проговорил Вэон сквозь зубы. А затем уже спокойнее произнес. — Отправьте его в темницу, я потом решу, что с ним делать.

Когда шпиона вывели, он, встав с места, начал ходить из стороны в сторону.

— Надо найти этих эльфов и наказать по всей строгости закона, чтобы больше никто не смел шпионить на наших землях, — это предложение исходило от одного из сидящих за столом эльфов.

— Нет, если я их накажу, это будет прямым объявлением войны.

— Это неизбежно, — решила я не упускать возможность.

— Что?

— Если вы не объявите ему войны, когда-нибудь он сам нападет.