«С другой стороны, у меня неплохо получается чинить машины».

Он посмотрел на «Харона», покоящегося на опорах на другом краю двора. В Селве именно Кеорт руководил сборкой, поскольку лучше всех знал устройство десантного бота этой модели. И на станции связи им с Артоном удалось двести бот до ума, так что взлёт и посадка перестали быть проблемой – причём Артон при этом просто помогал. А позавчера Кеорту удалось перегнать бот из полей в посёлок и посадить в этом небольшом дворе.

«Очевидно, у меня есть навыки нескольких профессий». Подумав, Кеорт решил оставить этот фактор и перевёл взгляд на другой блок схемы.

С прямоугольником «память» ещё сложнее. Кеорт довольно хорошо помнил факты своей жизни – чем интенсивнее он концентрировался на воспоминаниях, тем больше деталей и событий удавалось вспомнить. И среди этих воспоминаний не было ни имплантов, ни навыков ведения боя.

С фактором «память» он тоже ничего не может сделать.

Люди, которые его окружают, видят в нём не того, кем он привык себя считать. Их трудно в этом винить. Ещё один фактор вне его власти.

Информация – вот что ему нужно. Он впился взглядом в последний блок схемы. Нужна информация о нём, о его прошлом. Тогда влияние всех остальных факторов будет сведено к нулю. Где найти нужную информацию? Он шарил глазами по схеме, но она не давала ответов.

«Мне нужно найти свою компанию. Так я найду себя. Иначе остатки корпоративной лояльности во мне растают, и я превращусь в животное без цели существования. Пожалуйста, помоги мне!»

Диаграмма на земле молчала. Прямоугольники не складывались в ответ.

«База «Энигма». Нужно отправиться туда. Ответы там. Но это я знал и до того, как принялся чертить схему!»

Кеорт пнул щепку – она отлетела под брюхо «Харона». Диаграмма «illustratio» считалась универсальной, применимой для анализа любой проблемы. Но она не дала никаких ответов, вместо этого принеся только разочарование. Полагаясь на неё, он сложным путём пришёл к простому ответу, который уже знал.

– Это дети нарисовали?

Кеорт повернулся. Эйди стояла рядом и смотрела из-за его плеча на диаграмму. Он так увлёкся, водя носом над прямоугольниками, что не заметил, как она подошла.

– Да, – он слабо улыбнулся. – Дети. Это детский рисунок.

Схема на земле утратила ореол мудрости. Из краеугольного камня анализа она моментально превратилась в несколько грубо составленных между собой фигур с каракулями внутри.

– Ты ищешь Артона? – спросил Кеорт. – Он пошёл в посёлок. Спрашивать.

– Я догадалась, – ответила Эйди. – Но я не его ищу. Мне надо встретиться кое с кем.

Он улыбнулась. Кеорту показалось, что по её лицу пробежал солнечный луч. Под мышкой у неё Кеорт заметил потрёпанную тетрадь.

– Будешь рисовать?

– Не знаю. Вообще я хотела показать ей свои рисунки, – её опять на мгновение осветил быстрый проблеск. – Хотя, может, и набросаю что-нибудь.

Кеорту вдруг очень захотелось попросить у неё тетрадь. Раскрыть на любой странице, переворачивать жёсткие от карандаша листы. Спрашивать у неё, почему она нарисовала именно так, что означает вот этот рисунок, давно ли она взялась за карандаш, кто учил её рисовать. Говорить с ней обо всём, пока не вернётся Эгер.

«Нет, нельзя. Это будет неправильно».

– Я пойду, – с усилием произнёс он. – Прогуляюсь. К реке схожу.

– Давай, – легко ответила она. – Осторожнее там, не заблудись.

Кеорт кивнул ей, поднял с земли куртку, отряхнул от пыли. Оглядевшись, пошёл в выбранном наугад направлении.

Из головы не шла так разочаровавшая его диаграмма. Она должна была сработать. К ней так часто прибегали управленцы различных рангов для анализа самого широкого спектра проблем. Может быть, он просто подогнал факты, чтобы получить желаемый ответ? Неверно оценил значимость факторов? «А что, если, – он едва не споткнулся, – что, если управленцы, совещаясь и анализируя, делают то же самое? Оценивают влияние факторов так, как им выгодно? Ведь их оценка субъективна. Что, если они заранее знают, какой ответ они хотят получить, и дальше, осознанно или нет, строят и интерпретируют диаграмму так, чтобы прийти к нужному им решению? И споры их заключаются лишь в подавлении – с субъективной точки зрения – такого же субъективного мнения оппонента?»

Кеорт помотал головой. Нет, нет, это ещё одна крамольная мысль.

«Руководство не ошибается. Это я неверно построил диаграмму».

Нужно поступать проще. Найти «Энигму». Артон уже несколько дней опрашивает местных. Может, он действительно что-то узнает.

Но Кеорт почему-то был уверен, что никто из жителей Плутоса ничего не знает ни о какой базе под названием «Энигма».

Внезапно ему очень захотелось развернуться, побежать во двор с утоптанной землёй, завести бот и прямо сейчас полететь на восток – по меридиану, как собирался сделать Артон. «Если Артон решил заняться расспросами и подготовкой к перелёту – пусть остаётся. Он-то знает, кем является. Его не мучает неопределённость…»

Кеорт остановился и посмотрел в сторону двора, где стоял «Харон». Потом – на куртку, которую сжимал в кулаке.

…Нет, так нельзя. Они трое – команда, и Артон Эгер – старший. Если он решил, что надо повременить с перелётом, значит, нужно ждать. Дисциплина идёт рука об руку с субординацией – так их всех учили…

Он просунул руку в рукав с самодельной эмблемой. Куртка села удобно, будто он носил её всегда.

Нужно перестать изводить себя бесплодными размышлениями. Одни и те же мысли носятся по кругу, снова и снова. От них только чаще начинает болеть голова…

Кеорт начал смотреть по сторонам и обнаружил, что находится в центре посёлка, у площади.

Ещё издалека он услышал размеренные выкрики: «Раз! Два! Три! Четыре!» Выйдя на площадь, он обнаружил людей, построившихся в несколько рядов и выполняющих приседания. Перед рядами стоял молодой парень с усталым сонным лицом и машинально повторял свой счет. Он показывал упражнения, но похоже было, что люди в шеренгах давно их заучили и выполняют всё машинально.

У всех, кого Кеорт увидел в шеренгах, было одинаково отсутствующее выражение лица. Под глазами у каждого темнели чёрные круги. Под ногами у некоторых лежали инструменты для работы в поле, перепачканные свежей землёй – видимо, люди уже начали работу в полях, потом побросали всё и вернулись сюда, чтобы, построившись рядами, мерно поднимать руки и поворачивать корпус на девяносто градусов.

– Глупые упражнения, дурацкие! – услышал Кеорт тонкий детский голос. – Зачем мы это делаем?

Ребёнок лет семи с недовольным лицом смотрел снизу вверх на женщину в бесформенном мятом комбинезоне – видимо, мать. Женщина пыталась поймать взгляд ребёнка, но установить контакт глаз было сложно: толпа выполняла упражнения для шеи.