«Скорее всего, это девочка… наверное», – подумал Кеорт. Трудно было понять из-за короткой неаккуратной стрижки и перекроенной вручную взрослой одежды, кое-как подогнанной под детский размер.

В этом посёлке оказалось на удивление много детей. В Селве Кеорт ни разу не видел ребёнка – сотрудники, работающие на экзопланетах, исключительно редко заводят детей.

– Это не глупые упражнения, – ответила женщина, вращая головой из стороны в сторону. – Нельзя так говорить. Повторяй за мной – раз, два, три, четыре…

– А зачем? – очень по-взрослому спросила девочка. – Какой в них смысл?

– Не спрашивай. Делай, – ответила женщина. – Все делают – и ты будь как все.

– Мы одна команда! – скучным голосом выкрикнул парень с сонным лицом. – Вместе нам подвластно всё! Выполняй!

Не совсем правильно построенная реплика вызвала дежурные овации. Кеорт вдруг почувствовал непреодолимое желание стать в один из рядов и взмахивать руками, прыгать, приседать, и с каждым движением всё больше ощущать себя частью коллектива, мощного человеческого механизма, делать как все, слиться с массой и быть в ней недосягаемым, неуязвимым, наслаждаться этой иллюзорной всесильностью большой группы людей…

«Не думать ни о чём. Просто делать. Выполнять простые команды – нет ничего лучше против беспорядка в голове».

Виски обожгло холодом. В глазах сверкнуло. Кеорт зажмурился, а когда открыл глаза, всё за мгновение изменилось.

Фигуры в шеренгах синхронно приседали, вытянув вперёд покрытые трупными пятнами руки. Провалившиеся глаза смотрели прямо перед собой, ничего не видя в тёмном свете багрового солнца. Голос ведущего стал гулким, как погребальный колокол. Люди повиновались, не зная, что каждый из них уже умер.

Кеорт сжал голову руками, раскрыв рот, как при бомбёжке. Наваждение пропало. Тусклый апокалиптический свет сменился на нормальный дневной. В шеренгах снова размахивали руками живые люди.

Он полез в карман, вытряхнул на ладонь таблетку. Руки чуть заметно дрожали. «Это просто приступ головной боли. Дело только в нём. Мне на секунду стало плохо».

Давясь таблеткой, Кеорт торопливо вышел с площади.

Огромное строение, похожее на зиккурат, было на своём месте. Оно располагалось так, что, куда бы ни пришлось пойти в Плутосе, путь всегда лежал мимо него. Кеорт поднял голову: кубические формы резали глаз, грязно-чёрная поверхность, как и прежде, будто бы не отражала свет.

Недавно он узнал, что на самом деле это центральное хранилище посёлка. Угловатость и кубизм объяснялись скорее всего тем, что хранилище было составлено из отдельных блоков и секций, которые были нужны именно для этого посёлка. Сообщение между блоками обеспечивали перекинутые под разными углами внешние лестницы, и они только усиливали сходство хранилища с зиккуратом.

В его недрах каждый день исчезало всё, что растили и собирали на полях сотрудники «Иллакиса». Внутренности хранилища были полны сырья для фармпрепаратов.

Сюда же свозили всё, что годилось в пищу. Пшеница, кукурузные початки, горки картофельных клубней были свалены снаружи и подпирали чёрные стены. Всему этому почему-то не нашлось места внутри хранилища. То ли из-за сырья внутри камер, то ли из-за того, что было разбросано вокруг, поверхность хранилища сплошным слоем облепил мох-паразит – он и придавал зиккурату нынешний грязно-чёрный цвет.

От хранилища ощутимо тянуло холодом – наверное, из-за работающих холодильных установок. Проходя мимо, Кеорт услышал мощное ровное гудение, как от большого трансформатора, невольно поёжился и ускорил шаг. Хранилище каждый раз производило на него неприятное впечатление.

Он шагал мимо разномастных домов, не очень представляя, куда идёт. Неоформленные мысли роились внутри черепа, рассеиваясь, не собираясь ни во что определённое. В глаза почему-то бросились две колеи, тянущиеся по обеим сторонам – следы многотонного автопоезда, который привёз сюда первые модули, жилые и производственные. За прошедшие годы земляные края обвалились, сгладились и колеи стали ещё шире.

Навстречу ему прошли двое мужчин.

– По-моему, это были не животные, – сказал один. – Всё-таки я видел одного из них.

– Лучше б ты ошибался, – произнёс второй. – Некорпораты здесь не показывались с прошлой осени. Я надеялся, они всё перемерли в своих лесах.

– Не думаю, – первый с опаской огляделся. – И приходят они так тихо, что не заметишь. Того я видел аж на восьмом участке.

– Так близко! – вскрикнул второй. – Может, они уже и в посёлок приходят?

– Не нравится мне это всё, – мрачно протянул первый. – За последние дни не я один видел тут всякое… странное.

– Надеюсь, ты ошибаешься, – второй поёжился. – Надеюсь, ошибаешься.

Оба посмотрели над крышами в сторону полей. Кеорт глянул туда же, но ничего особенного не увидел.

Справа и слева начались грубые кирпичные дома. Похоже, началась окраина посёлка. На крышах стало всё меньше солнечных батарей. Насколько Кеорт успел увидеть за несколько дней, окраина по ночам была тёмной, в окнах не горел свет.

– Уже уходишь? – произнёс женский голос вдалеке. – У тебя ведь ещё обед.

Кеорт повернулся на звук. Во дворе одного из домов он увидел женщину с мокрым бельём в руках. На верёвке рядом были развешены рубашки, штаны, футболки. Перед ней в дверях дома стоял мужчина в рабочей одежде.

Мужчина что-то ответил – Кеорт не разобрал слов. До них было метров сто или больше. Кеорт прислушался и через пару секунд начал различать голоса чётко и ясно. Кохлеарный имплант делал своё дело.

– Ты там с рассвета и до заката, – сказала женщина. – Я тебя уже дома не вижу. Нельзя так…

– Я работаю, – резко ответил мужчина.

– И где твоя работа? – тихо спросила она. – Ты же всё сдаёшь в общее хранилище, ничего нам не оставляешь. Мы уже голодаем, понимаешь? Посмотри на себя, на тебе всё висит. Ты на мертвеца похож, и я тоже.

Кеорт присмотрелся к ним. Сначала он видел только, что оба болезненно худы, но постепенно стал различать сеть морщин на лице мужчины, нездоровую бледность пергаментной кожи, потухшие глаза под тяжёлыми веками.

– Вот моя работа, – он указал пальцем вверх. – Чем больше я сдаю в хранилище, тем выше моя результативность в отчёте. Ты вообще-то должна мной гордиться.

Кеорт посмотрел туда, куда он показывал. Над крышей их дома на короткой палке вяло болтался застиранный коричневый флаг. На нём с трудом можно было различить логотип с двуликой головой и слова о каком-то лидере.

– Зато все знают, что это дом пятикратного лидера производства, – мужчина обвёл рукой вокруг. – Они все завидуют нам, завидуют таким результатам. Так что гордись.

– Гордостью мы сыты не будем, – буркнула женщина, вешая на верёвку очередную рубашку.

Мужчина махнул рукой и направился в сторону полей. Кеорт двинулся дальше.