— Слушаюсь.

Андрей кивнул Антону и поспешил в центр лагеря, к установленному тенту, под которым расположился воевода. Товарищ понимающе подмигнул, и полез в ящик с личными вещами, за рукомойником и мылом. Варят его в Пограничном регулярно, и к чистоте приучают сызмальства. Входит оно и в довольствие призывников, и в вещевом мешке у ополченцев быть обязано. И посуда моется с ним же.

— Дозволь доложить воевода, — представ перед Романовым, обратился Греков.

— Слушаю тебя, Андрей.

— Поломка у нас случилась, отстали от колонны. Когда нагоняли, между Пограничным и Рудной на нас напали половецкие разведчики. Выручили заставские. Двоих взяли в плен. Распросили. Шарукан знает о нашем выходе. Обошел нас и собирается отрезать от Пограничного, чтобы отступить не могли. Сколько он собрал воинов пленники не знали, но сказали, что больше десяти тысяч.

— Все?

— Так точно.

— Можешь идти.

Парень легонько кивнул, изображая поклон и отошел от разложенного походного стола, за которым устроился воевода.

— Боря, как ты думаешь, эти ухари нам не испортили все? — поинтересовался Романов у Кудинова, провожая взглядом своего бывшего оруженосца.

— Нет. Шарукан уверен, что уже отрезал нас от града. Тут главное, чтобы застава выстояла. Ну да, за каменными стенами с ними не так просто сладить. Даже если подведут машины, долбиться придется долго. Так что, оставят пару-тройку сотен, возьмут заставу в осаду, чтобы они им не докучали, на том пока и успокоятся.

— Вообще-то, если помнишь, планы у нас были другие. Не они к нам, а мы к ним должны были пожаловать, — с недовольной миной, произнес Михаил.

— Это так. Но кто же знал, что наши ополченцы так долго будут осваивать эти боевые повозки, — возразил Борис.

— Я должен был знать. Впрочем, неважно. Что сделано, то сделано. Пойдем иным путем. А вот с разведкой половцев нехорошо вышло.

— Ерунда, Михаил Федорович. Этих прибрали, другие ушли.

— Уверен?

— Точно тебе говорю. Так что, если Шарукан пока всего и не знает, то сведения получит очень скоро. Причем, эти разведчики уверены, что их не обнаружили, — убежденно произнес Борис.

— Вестовой. Вызови полковника Ратникова и хана Кучуккана.

— Слушаюсь.

Михаил поднялся и подойдя к рукомойнику. Ничего особенного. Обычный березовый туес. В днище дырка под конус, в которую вставлен деревянный носик, с привязанным на конце камешком, чтобы не всплывал. Все. Вполне рабочая конструкция.

Конечно той герметичности, что у металлического изделия не наблюдается. Но это и не важно. Главное, что со своей функцией справляется. Такие входят в комплектацию всех повозок. Да что там, и в быту нашли распространение. Причем, Михаил был уверен, что новинка распространится и по другим городам. С гигиеной там конечно не так строго, как у пограничников. Но и с измазанными в грязи руками народ не ходит.

— Ну что, други, наши предположения оправдались. Шарукан решил отрезать нас от Пограничного, а как следствие и от земель Кучуккана, — когда полковник и хан явились по вызову, проинформировал Михаил.

— Наши дома остались без защиты, — тут же возбудился возбудился печенег.

— Спокойно, Кучуккан. Спокойно, — урезонил его Михаил. — Разве я показал тебе, что застать меня врасплох очень трудно. Я ожидал чего-то подобного. Поэтому за степью наблюдают три десятка воинов из особой сотни. И при каждом из них есть воздушный змей с наблюдателем. Так что, подобраться к твоим куреням у половцев не получится. А вот вам перехватить их, очень даже.

— У Шарукана слишком много воинов, — с явным сомнением, возразил хан.

— Он не сможет увести туда всю армию. Потому что тогда у него за спиной останусь я. И мне опасаться за свои города особо не приходится. Они продержатся достаточно долго. А вот его стойбища укреплений не имеют. И он знает, что мне известно их местоположение. Так что, он разделится. Причем большая часть его воинов будет против меня.

— Мы с Гаврилой нагоним тех, кого он отправит против моего народа, и перебьем.

— Все верно. Надеюсь в том, что вам это будет по силам, ты не сомневаешься?

— Нет.

— Вот и ладно. Гаврила, не забудь прихватить с собой дополнительные зажигательные стрелы. Вручи по одной нашим союзникам. Тогда первый залп у вас окажется поистине страшным.

— К чему? Нас получится если не больше, то вровень против отправленных на орду Кучуккана. И так побьем. Не сомневайся, — уверено заявил Ратников.

— А я и не сомневаюсь. Только люди для меня дороже нефти.

— Угу. Только на круг ее выйдет целая бочка[5].

— Ничего. Не обеднеем.

— Я все понял. Сделаю, — заверил полковник.

* * *

— Здравствуй сестренка. Наконец-то ты решила меня навестить.

Алексей с видимым облегчением отложил от себя документы с которыми работал, поднялся из-за рабочего стола и обнял Ирину. Мешки под глазами. Выглядит утомленным. Комнин частенько повторяет, что отдохнуть у него получается только в походах, потому что во дворце его попросту угнетает канцелярская работа.

— Здравствуй братец. Прости, но ты ведь знаешь каким беспокойным оказался твой второй племянник.

— Да. Татикий уже приходил ко мне с просьбой отправить его куда-нибудь повоевать, лишь бы не подвергаться каждый день испытанию своим сыном.

— Ах так! Ну я ему покажу! — игриво вскинулась Ирина.

— Не надо, что ты, — замахал на нее руками император. — Еще обидится если он узнает, что я его выдал.

— Ладно. Я найду способ припомнить ему это, и не подвести тебя.

— Можно полюбопытствовать, что придумала моя сестренка?

— Я рожу ему дочь.

— Не думаю, что его это сильно расстроит. Тем более, что согласно поверьям, за беспокойным ребенком непременно следует спокойный, — фыркнул Алексей.

— Это от того, что ты думаешь тактически. Я же мыслю стратегически. Когда она вырастет, то в должной мере отыграется за меня, добавит ему седины. Ведь всем известно, что отцы куда больше переживают за дочерей, чем за сыновей.

— О-о-о, Ирина, я недооценил вое коварство. Бедный Татикий. И угораздило же его жениться на тебе.

— Я могу не только быть коварной, но и верной, доброй, любящей. Все зависит от того, как относятся ко мне.

— Уж мне ли этого не знать.

— Выпьешь вина, — отходя к сервированному столику, предложил он.

— Если только столового, — с легким кивком согласилась она.

— Так с чем ты пожаловала ко мне?