Снова запел рог, как будто бы ещё ближе. Анна обернулась.

Зарево выплеснулось с холмов на равнину и рассыпалось на отдельные огоньки, рыжие, золотые, серебряные. Дэйв выдохнул:

— Проклятье!

И они побежали.

За последние десять лет Анна так не бегала никогда.

Спиной она чувствовала, что то, идущее на них с холмов, всё ближе. Море травы, которое было для них бесконечным, Охота одолевала влёт. Кажется, звенели бубенцы, ржали лошади, кричали всадники, лаяли собаки, и звуки неслись впереди погони, настигая беглецов.

Туманная стена Границы выступила из темноты, когда весь мир Анны сжался до горящих легких и саднящих ног. Они с Дэйвом влетели в туман, Греймур рухнула на колени, жадно хватая ртом воздух. Рог гудел совсем близко.

— Вот они, — сказал Дэйв.

Анна заставила себе встать и обернуться. Ей пришлось ухватиться за плечо мужчины, чтобы устоять на ногах. Сквозь тонкую белёсую кисею она видела силуэты всадников, их рыжие факела и сияющие копья, их белых собак с красными, горящими в темноте, словно сигнал тревоги, ушами.

Кто-то спешился и пошёл к Границе. У этого кого-то в руках было копьё, и ещё одно торчало за спиной, свет факелов Охоты вычерчивал только тёмный силуэт, но Анне показалось, что это женщина.

Она остановилась совсем близко к Границе. Двое с факелами подошли к ней. Анна чувствовала, что как застыло плечо Дэйва. Он стоял не шевелясь, смотрел, неотрывно смотрел на женщину с копьями.

Её волосы шевелились на ветру, короткие, едва до плеч. Лицо оставалось в темноте, только рдели красным ягоды, украшающие медную корону.

— Скачущая-в-Охоте, — тихо сказал Дэйв.

Другая сторона молчала.

Ещё двое приблизились к Границе от кавалькады всадников. Золотоволосый сид с лицом, наполовину скрытым бронзовой маской, швырнул на колени перед женщиной перепуганного, вздрагивающего О'Рейли.

Анна закрыла глаза. Ей не нужно было смотреть, чтобы знать, что будет дальше. Она прекрасно помнила красное пятно на рубашке рехнувшегося журналиста. Сейчас взлетит копье и ударит его в грудь, и белую ткань зальёт алая кровь.

Крик заставил Анну вздрогнуть всем телом и сильнее вцепиться в плечо Дэйва. Она не хотела, совсем не хотела смотреть, но что-то заставило её открыть глаза.

О'Рейли стоял на коленях, грудь залита чёрной в свете факелов кровью, лицо белое. Он захрипел, словно пытался что-то сказать, но не смог и повалился лицом вниз.

— Никому в Таре, на Той ли стороне Границы, или на Этой не позволено приносить жертвы Бездне, — голос Скачущей-в-Охоте оказался… усталым.

Она нагнулась, сорвала пучок травы, обтёрла от крови наконечник копья. Глянула на Анну в упор, потом развернулась и пошла прочь, к ожидающим всадникам. Сиды её свиты двинулись за ней, оставив людей, живых и мёртвого.

Дэйв едва успел подхватить Анну, когда у той подкосились ноги.

— Мы уйдём отсюда сейчас, — проговорил он. Греймур видела, что губы его дрожат. — Мы уйдём. Анна обхватила его руками за шею, прижалась лбом к щеке и все-таки разревелась.

— Это очень мило, — Анна устало улыбнулась, принимая из рук О'Ши картонную коробку с пирожными. За плечом шеф-инспектора особого отдела маячил Гвин Ойшинс.

— Мы решили, что тебе не помешает немного сладкого, — О'Ши улыбнулся. — После всего этого безумия.

Анна поежилась, вспомнив, как вчера набирала его номер дрожащими пальцами. Дэйв дал ей своей телефон позвонить О'Ши, и Анне было неспокойно и из-за этого тоже. Если Дэйв предстанет перед судом, достаточно ли будет материалов, которые у них есть, чтобы оправдать его? Без рентгена, без вскрытия? Примет ли суд заключение эксперта, состоявшего с обвиняемым в интимных отношениях? Едва ли кто-то предоставит полиции возможность повторно осмотреть тело баньши.

И еще оставалось правосудие сидов, которое им наглядно продемонстрировали на примере Моргана О'Рейли.

— Хочешь подсластить мне процедуру допроса? — Анна глянула на шеф-инспектора в упор.

Тот пожал плечами, Греймур показалось — несколько смущенно:

— Надо же мне написать отчет, куда у меня делся подозреваемый.

— Я сказал тебе, — Ойшинс протиснулся мимо О'Ши в гостиную, с любопытством огляделся по сторонам, — поищите в кустах недалеко от Границы. Пока он не протух.

— В любом случае, мне нужно знать, что привело его к этому. К кустам, я имею в виду.

Анна вздохнула. Поставила коробку с пирожными на столик возле дивана. Спросила: — Сделать вам кофе?

— Ты святая женщина, — О'Ши плюхнулся в кресло, потер висок. — Я со вчерашнего вечера спал три часа. После того, как Нейсмит отчитался, что доставил тебя домой.

Эту часть истории Анна знала. Труди Ноймар попыталась позвонить ей насчет данных генетической экспертизы. И не дозвонилась. Повторила через час, потом — еще через полчаса, с таким же результатом. Сообщения в мессенджерах висели без ответа. Тогда Труди занервничала и решила, что от нее не убудет съездить к Анне домой. Дверь оказалась заперта, дом не подавал признаков жизни. Труди на всякий случай проверила парковку возле Департамента и окрестные улицы на наличие там машины доктора Греймур. Седан Анны стоял именно там, где был оставлен с утра. Детектив Ноймар подняла тревогу.

К тому моменту, когда Анна набрала номер О'Ши, в полиции уже знали о ее встрече с Морганом О'Рейли и пытались по данным дорожных камер вычислить их маршрут.

Заливая кипятком растворимый кофе, Греймур думала, что черта с два скажет шеф-инспектору о Дэйве. Вернее, будь он один, она бы подумала, но с ним был Гвин Ойшинс, сид по прозвищу Тис. И еще оставалась та ложь, которая тянулась за Анной с зимы.

Тогда она рассказала О'Ши почти все. Что была одержима духом мертвой, что ехала убивать убийцу. Не сказала только, что знает его.

Что до Моргана О'Рейли, Анне едва ли было его жаль. Но она никак не могла выкинуть из головы женщину с двумя копьями, хрип умирающего, пятно, расплывающееся по его рубашке, черное в свете факелов. Знать, что Дэйва, ставшего убийцей сиды невольно, ждет такое же правосудие, было страшно.

Анна зло выругалась. Разговаривать с О'Ши и Гвином Ойшинсом ей не хотелось совсем. Но она отдавала себе отчет, что этот разговор должен состояться как можно скорее. Чем скорее у особого отдела будут удовлетворяющие их ответы, тем скорее они отцепятся от нее.

Шеф-инспектор О'Ши выглядел так, словно меньше всего на свете ему хотелось к кому-то цепляться. Он сидел в кресле, откинувшись на спинку и прикрыв глаза, лицо казалось уставшим и осунувшимся. Когда Анна поставила перед ним чашку, он только кивнул, и еще какое-то время сидел неподвижно. Потом открыл глаза, страдальчески скривился и потянулся за кофе.