Греймур вспомнила: мужчина швыряет Моргана О'Рейли на землю перед женщиной с двумя копьями. Верхнюю половину лица мужчины закрывает маска, на виду только волевой подбородок и четко очерченные губы. Мало для опознания в полиции, но достаточно, чтобы догадаться.

Ойшинс чуть улыбнулся, отвечая на вопросительный взгляд Анны. Проговорил:

— Я не стану обременять совесть Ника судьбой приемыша Ивы. К Самайну эта история завершиться так, как должна.

— Дэйв не хотел ее убивать, — Анна даже подалась вперед.

— У нас особое отношение к нашим пророчицам. Прежде мы много сражались друг с другом и до сих пор хмелеем от пролитой крови. Но никогда не поднимаем оружие на баньши, даже если их предсказания горьки и несправедливы. Слишком тесна них связь с тонкими нитями судеб, слишком страшна и священна их собственная судьба. Тростник, сын Ивы — человек по крови, но эта кровь отравлена туманами Границы и Другой стороны. Это справедливо, что решение — за Скачущей-в-Охоте.

— Дэйв не хотел убивать Иву, — повторила Анна.

— Может быть. Поглядим, что выйдет.

— Кажется, — Анна устало вздохнула, — это не та история, где я смогу просто смотреть. — Скачущая-в-Охоте знает, что такое справедливость и милосердие. Это ее право — вступаться за людей.

— Я ничего не понимаю. Кто она вообще такая?

— Жена Короля-Охотника Тары. Он дал ей такую власть.

Милосердие. Анна покатала во рту это слово. Как-то не вязалось милосердие со стремительной и страшной смертью Моргана О'Рейли.

Вернулся Ник О'Ши, принес кофе себе и Ойшинсу. Анна подумала и все-таки утащила из коробки какое-то кремовое безобразие, украшенное кокетливой вишенкой. Сид прихлебывал кофе, облокотившись на спинку кресла, оккупированного шеф-инспектором.

Сам О'Ши какое-то время молча разглядывал содержимое своей чашки, потом поднял глаза на Ойшинса:

— Ты ничего не хочешь рассказать нам с доком?

— Не хочу, — сид пожал плечами. — Но, наверное, мне стоит.

— Я тоже так думаю, — хмыкнул О'Ши.

Сид промолчал. Отставил чашку, сходил за стулом, сел на него задом наперед, сложив руки на спинке. Анна жевала пирожное, слишком сладкое на ее вкус, и молчала тоже. Если шеф-инспектор особого отдела решил, что ей причитается какое-то количество информации, кто она такая, чтобы разубеждать его.

— Мы называем их слуа, — наконец проговорил Ойшинс. — Сиды, которые искали могущество не там, где стоило бы, или те, кто был ранен кем-то из фоморов. Их… словно бы надкусили, да так и оставили, и в эту дыру глядит Бездна. Она меняет их, тянет из них тепло, но не отпускает даже в смерть.

— Твою мать, — тихо сказал О'Ши.

— Раньше слуа было немало, до того, как встала Граница. Некоторые из раненых в битве на красном поле тоже стали ими. Я знаю, что для некоторых из них нашлось исцеление. Другие нашли смерть. Король-Охотник сразил многих…

— Ты не мог бы сделать мне одолжение? — неожиданно перебил его О'Ши. — И говорить нормально?

— Тебе сложно? — Тис фыркнул, но просьбу попытался исполнить: — В общем, я думаю, что ваши рыбаки связаны именно с кем-то из слуа, и я даже предполагаю, с кем.

— Заря, — выдохнула Анна. — Заря говорила что-то про слуа там, у золота.

— Она назвала имя, — глаза шеф-инспектора О'Ши стали холодными-холодными. — Омела.

— Верно, — Тис кивнул. — Омела. Он раньше был одним из Дикой охоты. — Так почему бы Дикой охоте?..

— У Омелы был сын. Есть сын. Гордому и упрямому, ему показалось, что будет бесчестно, если судьбу его отца, затронутого Бездной, станет решать копье Короля-Охотника, хоть раньше Омела и служил ему. Он разгневал Короля, и тот дал клятву, что оставит Омелу его собственной судьбе, какой бы она ни была. И я скажу, что это скорее жестокое решение, чем милосердное. Для многих слуа под конец смерть была желанным освобождением.

— Нет, не может он нормально, — с обреченным вздохом сказал О'Ши Анне. — И что мне делать с этим вашим уродом? Оставить в покое? Хрен там. Если это он науськивает культистов, сворачивает психам крышу набекрень и посылает девчонок под пули полиции, я этого сукина сам пристрелю. Значит, ливневые канализации под рыбацкими кварталами? — О'Рейли так сказал, — тио проговорила Анна.

— Он могуществен и должен быть очень осторожен, раз его судьба не исполнилась до сих пор, — Ойшинс покачал головой. — Не лезь. Я прошу тебя.

— Что, рожей не вышел в герои? — О'Ши криво усмехнулся.

— Если ты не заметил, я тоже не бегу с мечом и фонариком искать эти подземелья, хоть и сражался с существами страшнее слуа, — Ойшинс поморщился. — Но мне кажется, что судьба Омелы, которой оставил его Охотник, начинает исполняться, и эта судьба будет такой, какой должно.

— Так может, его судьба — полицейская пуля промеж глаз? — в голосе шеф-инспектора было что-то подозрительно похожее на надежду.

— Если так, то она его найдет. Передай мне пирожное с вишней, будь добр.

Несмотря на слова Гвина Ойшинса, шеф-инспектор не оставил мысль самостоятельно разобраться с существом из подземелий. Результатом разрабатываемой в течении двух недель операции стали накрытый в заброшенной ливневке склад мелкой контрабанды и наркопритон. Двое оттуда в итоге оказались у Анны на секционном столе. Один застрелен при попытке оказать вооруженное сопротивление, второй был мертв, по меньшей мере, за десять часов до появления полиции. Передозировка.

— Ну, — сказала Труди Ноймар, заглянувшая в морг по этому поводу, — по крайней мере, есть какой-то результат от всей этой беготни. Хотя не такой, как шефу хотелось бы.

Анна, вяло ковырявшая отчет по первому трупу, кивнула. Наверное, она была скорее рада, что в секционную привезли двух совершенно тривиальных торчков, а не существо, о котором говорил Морган О'Рейли. То, которому хватило взгляда, чтобы свести с ума человека.

При мысли о безумце Анна поежилась. Машину сейчас она оставляла только на парковке, хотя для этого приходилось выезжать из дома раньше на двадцать минут. Штатный психолог уже в третий раз намекала, что ждет визита доктора Греймур, Анна делала вид, что не понимает намеков. Может быть, разговор принес бы какое-то спокойствие, но список того, о чем говорить нельзя, был слишком велик. Даже наследство, доставшееся ей от баньши — слишком зыбкая почва для того, чтобы пускать на нее посторонних.

Еще, конечно, был Дэйв. Он звонил Анне, всегда — с номеров, которые ее смартфон не cмог определить. Греймур иногда думала, достаточно ли этих звонков, чтобы ее выперли с работы.

К началу сентября ей почти удалось выкинуть из головы О'Рейли, рыбацкие кварталы и существо, живущее под ними. Хуже дело обстояло со Скачущей-в-Охоте и двумя ее копьями. Самайн приближался, и Анне казалось, что ветра стали пахнуть горечью и приносить по ночам эхо переклички рогов где-то за туманом. Если бы с психологом можно было говорить начистоту, Греймур уже бы стояла в очереди под кабинетом.