Правда, долготерпение Геннадия Ивановича лопнуло как раз в тот момент, когда его имя появилось в протоколе допроса председателя управляющей компании «Чистый город» некоего И.И. Андреева, утверждавшего, что он перечислил денежные средства в размере 6 миллионов 800 тысяч рублей, предназначавшиеся для расчетов с МУП «Водоканал», на расчетный счет некоего ОАО по личному распоряжению господина Барсукова.

УК «Чистый город» входило в состав некоммерческого партнерства «Городская коммунальная палата», однако непосредственным руководителем Андрееву Барсуков не являлся. Это не госслужба, в некоммерческом партнерстве приказов начальства не существует. И отвечать за нецелевое использование средств населения все равно придется Андрееву. Но зачем-то его еще раз опросили и под протокол информацию о «личном распоряжении» Барсукова зафиксировали. Хотя тот же Барсуков, понятное дело, запросто скажет, что ничего не знает, никаких распоряжений не давал и вообще давать их не уполномочен. Значит, опера хотели копать дальше, увязывать с именем Барсукова ту фирму, на чей счет поступили платежи населения. Может, эта информация и вообще лишняя и никакого отношения к делу не имеет, но факт, что проверку проводили сотрудники как раз той оперативно-разыскной части, где работал Павел Константинович Волков, следователь просто так сбросить со счетов не мог.

Оперативники, отрабатывавшие по его поручению служебные дела убитого, очень быстро установили, что в последнее время Волков много времени уделял вопросам, связанным с жилищно-коммунальным хозяйством. В работе было несколько материалов, находящихся в стадии проверки, и во всех так или иначе упоминалась Городская коммунальная палата, председателем которой являлся господин Барсуков.

Первый контакт Барсукова и Волкова тоже был установлен быстро. И хотя в материалах служебной проверки травматический пистолет, из которого пальнул пьяный Волков, не фигурировал, как не было установлено и само наличие у него алкогольного опьянения, реальную картину того происшествия оперативники получили. Хотя пришлось заново всех опрашивать. В официальных бумагах все выглядело невинно и не нашлось оснований даже для дисциплинарного взыскания, потому истинную картину происшествия от оперов скрывали. Кто ж теперь признается, что Волкова тогда попросту «отмазали»?

Однако без протокола говорили, что драка была и выстрел тоже был. По имеющимся сведениям, у Волкова имелся незарегистрированный травматический пистолет «Гроза». Где он его взял и куда делся пистолет потом, никто пояснить не мог. В доме такого оружия не нашлось. И домашние ничего по этому поводу пояснить не смогли. Или не захотели. Выстрел, которым был убит Павел Волков, мог быть произведен из этого пистолета. А мог и из другого — такого же. Не одна же единственная «Гроза» имеется в городе!

Оставалось только догадываться, каких усилий, а возможно, и денежных средств, стоило Волкову замять тот инцидент. Барсуков не отрицал, что сталкивался с Павлом в ночном клубе, где они «слегка повздорили», но уверял, что о том случае давно забыл. Он-то, может, и забыл. А вот забыл ли Павел Волков? Это очень большой вопрос.

Или вот еще вопрос: зачем «барыга» поперся к Волкову домой? Он не мог не знать, что в ведомстве Волкова под него «копают». И копают успешно. Мог ли он, сочтя все это опасным для себя, пойти к соседу с целью договориться? Мог. Когда-то Павел был вынужден «договариваться» с «барыгой», чтобы тот не выдвигал против него претензий, теперь они поменялись ролями. Могло такое быть? Еще как могло! И что в таком случае? Сосед зашел к Павлу якобы попросить, чтобы тот переставил машину, и завел разговор о более важных делах. Логично? Пока да. И что Волков? Как он себя повел?

Тут возможны варианты. Он мог напомнить соседу об инциденте в клубе, виновником которого считал именно Барсукова. Но что дальше? Вряд ли Павел Волков уделял столько времени персоне своего соседа только из желания мести. Месть местью, но Волков, скорее всего, хотел наказать соседа не только морально, но и материально. Мог ли он озвучить свои условия, и те показаться Барсукову завышенными, неприемлемыми? Судя по уровню благосостояния подполковника полиции, он по мелочам не разменивался. Могла из-за денег возникнуть ссора? Еще как могла! Мог в ходе этой ссоры снова появиться травматический пистолет? Опять же мог.

А после убийства Геннадий Барсуков вышел на улицу и вызвал полицию. Иначе он поступить и не мог, потому что в 18 часов 15 минут его видели выходящим из дома номер 16. Он должен был вызвать полицию независимо от того, застал он Павла Волкова живым или мертвым. Раз его увидели — объяснять свое присутствие у ворот волковского дома все равно пришлось бы.

Версия Сергею Алексеевичу нравилась. Барсуков не нравился, а версия была очень даже симпатичная. Главного в ней не было — доказательств. Смывы с рук, сделанные в тот же вечер, ничего не дали: не имелось на руках Геннадия Ивановича Барсукова следов пороховых газов, следовательно, из пистолета он не стрелял. Правда, Барсуков дожидался приезда полиции у себя дома. За то время, что ехали оперативники, а затем и следственная бригада, он спокойно мог обработать руки спиртосодержащим раствором или бензином, например. Времени у него было вполне достаточно.

Но все это сослагательность. К делу ее не пришьешь. Вот если бы были на одежде убитого потожировые следы, оставленные соседом, другое дело. Это доказывало бы факт телесного контакта, то есть драки или потасовки. А так… Неприятный и очень подозрительный Гена Барсуков пока оставался всего лишь под подозрением и не более.

Обстоятельства смерти Павла Волкова были таковы, что убить его мог как человек, заранее спланировавший преступление и пришедший в дом номер 26 с целью его осуществить, так и тот, кто совершил убийство спонтанно, без предварительного умысла. Дверь своему убийце Павел открыл сам, значит, знал его. Не только знал, но и имел с ним (или с ней) какие-то общие дела. При обсуждении этих дел и могла возникнуть ссора, перешедшая в серьезный конфликт. А все сведения о Волкове, которые на текущий момент собрали оперативники, говорили о том, что основания для ожесточенной ссоры с Павлом имелись у самых разных людей.

Убийство произошло в субботу, и восстанавливать картину того дня пришлось при помощи тщательного анализа телефонных переговоров Павла Волкова. Накануне вечером Волков совершил звонок на мобильный номер некоего гражданина Андрея Леонидовича Миловидова. Разговор длился две с половиной минуты, то есть можно было предположить, что Павел никакую проблему не обсуждал, а, скорее всего, договаривался о встрече. Было установлено, что Павел Волков действительно встречался с Миловидовым, для чего ему пришлось выехать в соседнюю область. Дело было не служебное, потому как сослуживцы связать это имя с рабочими вопросами никак не могли, однако нашлись те, кто сообщил, что Павел через коллег разыскивал телефон и добывал некоторые данные об Андрее Миловидове.

В девять утра Павел Волков на своем автомобиле пересек границу области, о чем имеются данные с видеофиксаторов, а еще через полтора часа сделал повторный звонок абоненту Миловидову. Данные биллинга говорили о том, что оба абонента находились на территории соседней области. С этим понятно: Павел, по всей видимости, сообщил о своем приезде и уточнил место встречи.