И, конечно, конюшню, куда можно не просто поставить лошадьили лошадей с тем, чтобы все животные были присмотрены, вычищены и накормлены.По-настоящему заботливый хозяин всегда держит ещё и несколько коней на всякийнепредвиденный случай, если, к примеру, гость явится к нему на жестокозахромавшем скакуне или вовсе без оного, имея при том повелительнуюнеобходимость скорейшим образом двигаться дальше.

Памятуя об этом, Волкодав в первом же селении (а онообнаружилось непосредственно под холмами, там, где серая речка крепостнойдороги вливалась в столь же древнюю, но гораздо больше траченную колёсами икопытами вымостку великого северного тракта) повёл своих спутников на постоялыйдвор. Именовалось это заведение, как и следовало ожидать, “Старая башня”. И надкрышей харчевни даже поднималось нечто вроде древней зубчатой башни,сработанной, правда, из досок, просмолённых до древней черноты настоящих руин.

– Я и пешком могу до Мельсины дойти, – заартачилсяВинитар.

– Можешь, – хмыкнул Волкодав. – Но я многодней видел твоё гостеприимство и не считал это уроном для своей чести. Почемубы теперь тебе не воспользоваться моим?

“Потому что я – кунс”, – мог бы сказать Винитар.

“Так и я свой род перечислю на шестьсот лет назад, –мог бы ответить ему Волкодав. – Без запинки до самого Пса. Что, считатьсяначнём?”

Но один не сказал, а другой не ответил. Шамарган со злойревностью следил за их разговором, происходившим без слов. Ему очень хотелосьбыть с этими двоими равным, но… не то чтобы они не допускали его, просто неполучалось.

* * *

Хозяин постоялого двора был дородный саккаремец, самый видкоторого, казалось, говорил о многих выгодах его ремесла, и в особенности принынешнем благодетельном правлении. Он стоял за стойкой харчевни, неспешнопротирая и без того чистые кружки. Сейчас посетителей было немного, но весь видбольшой комнаты свидетельствовал о недавнем наплыве гостей, от которого здесь,так сказать, ещё не успели как следует отдышаться. Работники во дворе убирали всарай скамьи и столы, ставшие излишними, снимали красивые – не на каждый день –занавеси со стен.

Вид троих незнакомцев, один из которых выглядел знатныминоземным вельможей, а двое других – его слугами, явно порадовал хозяина двора,но вместе с тем удивил его и вызвал понятное любопытство.

– Да прольётся дождь тебе под ноги, почтенный, –вежливо поздоровался Винитар. Как и Волкодав, он видел в своей жизнипредостаточно постоялых дворов и знал, что здесь принято прямо переходить кделу. – Нам довелось заплутать в здешних плавнях, и оттого мы вышли сюдапешими. Не сможем ли мы купить или нанять у тебя лошадей, чтобы продолжить свойпуть?

Над головой хозяина висел символ, излюбленный владельцамипридорожных заведений Саккарема: женская рука, держащая большое кольцо. Такздесь привлекали милостивое внимание Богини, Взирающей-на-пути. Волкодавунравился этот символ. Он видел в нём напоминание о Великой Матери, Вечно СущейВовне, чьим знаком венны почитали именно кольцо. Оно знаменовало для нихсправедливое мироустройство – от круга звёзд и времён до самых вроде бы мелкихпериодов человеческой жизни. Саккаремцы усматривали в обруче, удерживаемомрукою Богини, иную мудрость и смысл. Снабжённые подробностями изображенияпозволяли увидеть на ободе рисунки домов, рек, деревьев и сложную вязьдорог, – но дорог, непременно смыкавшихся. Тем самым всем путешествующимвыражалось пожелание благополучно вернуться. Ещё здесь можно было усмотретьболее печальное значение: всякого, странствовавшего достаточно долго, повозвращении неизбежно опять потянет в дорогу.

И это Волкодав тоже знал по себе.

– Богиня да благословит дождём пыль на путях и тропах,что привели вас сюда, – ответил между тем хозяин двора. – Сразувидно, что вы очень достойные люди, и в другое время я почёл бы за честь длясебя подобрать вам самых выносливых и резвых коней. Но вы, без сомненияувлёкшись благородным делом охоты и, я не сомневаюсь, вполне в ней преуспев, ивпрямь очень долго плутали по островкам и протокам! Оттого вы не знаете, чтотретьего дня нашими местами проезжала на север свита почтеннейшего Дукола,великого бирюча<Бирюч – здесь: придворный возвеститель особо важных государственныхсообщений. > и гербослова<Гербослов – здесь: знаток и толкователь гербов,высший авторитет в спорах, когда кто-то “меряется родством”. > нашего шада.Солнцеликий Марий, да продлит Богиня нам на радость его дни на земле, отправилпремудрого старца в город Астутеран, где ожидается встреча и вечное замирение ссоюзом горских племён. “Старая башня”, к премногой нашей гордости, была почтенаночлегом шадского посольства… Это значит, мои господа, с одной стороны, чтонами было заготовлено с избытком всяческой снеди и вы можете отведать тех жесамых блюд, что заслужили одобрение умудрённого Дукола и его приближённых, нопо гораздо более скромной цене… И, если пожелаете, остановиться в покоях,видевших самых блестящих сановников. Скажу вам по секрету, из этих комнат уменя уже украли на счастье несколько полотенец… А с другой стороны, любезныепосетители, увы, увы… После пребывания столь важного посольства в нашем селениипоистине нет ни одной сколько-нибудь пристойной лошади ни внаём, ни на продажу.Те, которых мы, будучи добрыми подданными, ссудили некоторым спутникам Дукола,вернутся только дней через десять. Вы можете, почтенные, обождать это время уменя, если время вам позволяет. А можете отправиться чуть в сторону от великоготракта и посетить Чираху, славящуюся своим рынком. Воистину вы не прогадаете,ведь отсюда до Чирахи всего лишь полдня пути…

* * *

Ташлак, давно известный всей Тин-Вилене, но при этомпо-прежнему лучший соглядатай Хономера, по-прежнему был готов поведать своемукормильцу уйму занятного и полезного. И не только о настроениях в городе, но ио делах внутри самой крепости.

– Помнишь унотов прежнего Наставника – Бергая сСурмалом? – рассказал он Хономеру. – Так вот, эти двое надумалисложить пояса ученичества, и Волк их отпустил. Они сели на корабль, уходивший вМельсину. Кое-кто на причале слышал, как они обсуждали, где бы им найтихорошего мастера, известного искусством строить мосты. И как раздобыть денег,чтобы достойно вознаградить его труд…

Разумеется, Хономер отлично помнил унотов, едва-едваприступивших к постижению благородного кан-киро и для какой-то надобностизасаженных Волкодавом за чтение книги. Уход этих двоих был не ахти какойпотерей для школы воинствующих жрецов… Тем паче что будущее самой этой школыбыло весьма даже зыбко…

– Дальше, – поморщился Хономер. Маленькийнеприметный соглядатай не отличался изысканным красноречием.

– Наставник Волк последние несколько дней сделалсяочень задумчив, – продолжал он бубнить, словно рассуждая о способах варкиячневой каши. – Это заметили все уноты. Они шушукались между собой, вотбы, мол, знать, что у него на уме…

Изодранные ноги Хономера покоились в глубоком тазу, полномтёплого травяного настоя. Посудину прикрывала холстина, служившая удержаниюцелебного пара и одновременно прятавшая безобразие покалеченной плоти. Можетбыть, и не стоило показывать Ташлаку свою телесную немощь. Но, с другойстороны, – да какая, в сущности, разница?